Онлайн книга «Снежное сердце»
|
Кричать? Звать на помощь? Нет! Ни в коем случае! Тогда весь праздник насмарку! Она будет бороться! Царапаться и кусаться! И Дана боролась. Сколько было сил, все сосредоточила на этой неравной борьбе. Чем бы это закончилось – неизвестно. Если бы… Шполтаков вдруг ослабил хватку и в тот же миг отлетел в сторону. Дана с ужасом увидела свирепое лицо Олега. – Чем вы тут занимаетесь? Презентацией? – прорычал он. – Олег! Как хорошо, что ты приехал! Он… Эта скотина… – не договорив, она зарыдала. Ее нервы не выдержали, да и силы были на исходе. В изнеможении она опустилась на пол. Тем временем Шполтаков, сжимая кулаки, надвигался на соперника. – Олег! – крикнула Дана. Он успел сгруппироваться и отразить удар Шполтакова. – Ах, ты сволочь! – проскрежетал сити-менеджер и вновь бросился к своему противнику. Они обхватили друг друга, как борцы на ковре, и стали «танцевать» по комнате, кряхтя и ругаясь. – Олег! Виктор Анатольевич! Прекратите! Ведь это позор! Слышите? Сюда может войти мэр! – пыталась утихомирить драчунов Дана. Шполтаков как будто начал соображать. Вероятно, слово «мэр» отрезвило его. Но Олег продолжал бороться. Поднявшись с пола, Дана подбежала к мужу и в отчаянии повисла на его шее. Это дало возможность задоринскому чиновнику ослабить объятия противника и ретироваться. – Я тебя еще достану, падла! – шумно отдуваясь, пригрозил Шполтаков. Приглаживая волосы и тихо матерясь, он вышел из комнаты. Они остались вдвоем. Олег поправлял съехавший галстук и исподлобья смотрел на Дану, а та отряхивала юбку и боялась поднять на мужа глаза. – Ну, так и будешь молчать? – холодно поинтересовался он. – А что я, по-твоему, должна сказать? – выпрямилась она и смело ответила на его взгляд. – Кто он? – Мерзавец. Разве не видно? – Хм! Интересный разброс поклонников. Один – трусливый щенок, второй – старый борзой пес. – Олег! Давай отложим этот содержательный разговор. Мне надо идти к гостям. – Надо же! Деловая как всегда. Только до меня нет дела. И никогда не было! Одни вернисажи на уме. А я всегда в одиночестве, как волк. И завтрак, и ужин… Даже если сидела рядом, мысленно была там, среди своей мертвой красоты. Париж! Мадрид! Тебе до лампочки было, есть я рядом или нет! Разумеется, со мной было бы комфортнее – сумку, к примеру, подержать, пока фотоаппаратом щелкаешь. Ездила, чтобы до обалдения пялиться на руины средневековья! А руины моей души тебя не трогали! Хоть бы раз поинтересовалась – почему мне так хреново? – Значит, дал мне характеристику? А ответную выслушаешь? – Валяй! – Тебя не интересовал мой внутренний мир – один секс на уме. Да, я жила от выставки до выставки. Но это смысл моей жизни. Неужели это трудно понять? И принять! Ведь за четыре года ты был в галерее всего два раза. И то с любовницей! Что смотришь? На последней выставке ты встречался с Рынкиной, своей юной пассией. Разве не так? – Нет. – Что «нет»? – Она вычислила меня и притащилась в галерею. – Ах, бедненький! Тебя преследовали, ты не виноват! – Дана! Погоди! Давай сменим тон. Я устал… – Хорошо, – сразу согласилась она, увидев, как внезапно постарел муж – осунулся, побледнел. – Мне бы чего-нибудь выпить… – У нас много этого добра. Будет фуршет. Знаешь что? Пошли в одно место! Они прошли еще две комнаты и оказались в третьей. Миша сидел на кушетке и листал альбом о передвижниках. Увидев Дану, вскочил, кинулся навстречу, но тут же остановился. – Миша, ты не проголодался? – Нет. – А соку хочешь? С пирожным? – Угу. – Кто сей отрок? – спросил Олег, с интересом глядя на мальчика. – Мой… сын. – Сын?! – Да. Вот почитай. Она взяла со стола папку с документами об усыновлении и подала Олегу. Тот сел на кушетку и начал перебирать бумаги. Дана тем временем открыла бутылку коньяка, налила в стакан. – На, выпей. Он взглянул на жену, перевел взгляд на Мишу и медленно опустошил стакан. – Я не знал тебя, оказывается, – заговорил он другим тоном. – Если бы не Брусника, никогда бы не узнал. – Ты о чем? – Твои сыщики спасали меня от бандитов. Все это время я жил в таежной деревне, у родственников Леонида. Правда, это спасение было временной передышкой. Окончательную точку поставила ты. – Ты о галерее? – Ну, да. Ведь в тот вечер, в ресторане, помнишь, когда ты так внезапно убежала, я хотел сказать, что любил только тебя. И пошел на эту авантюру с галереей, чтобы удивить, поразить в самое сердце… Хм! Снежное сердце Даны Снежковой! Я надеялся, что когда-нибудь оно оттает… и ответит на мои чувства. – А я приревновала тебя к Рынкиной. Чего только не передумала! – А! Фигня все это, Данка! Дурь и блажь. Забудь! Данушка ты моя! Данная мне богом! Он ни разу не целовал ее так страстно. Они стояли, тесно прижавшись друг к другу, слыша призывное биение сердец, пока Дана не вспомнила о сыне. – Миша! Мальчика не было в комнате. Выскочив за дверь, она увидела его застывшим у окна. – Мишенька! Он оглянулся – заплаканный, несчастный… Прижав к себе худенькое тело ребенка, Дана шептала ласковые слова. К ним подошел Олег, положил теплую ладонь на Данино плечо, ободряюще подмигнул Мише. – Вот что, дорогие мои мужчины, – весело сказала Дана, – мне надо заканчивать торжество, а вы идите в гостиницу. Возьмите мой паспорт, на всякий пожарный, и дуйте домой. А по пути купите чего-нибудь вкусненького. – Ну как, Михаил? – рассмеялся Олег. – Пошли за вкусненьким? Интересно, что она под этим подразумевает? Торт? Мороженое? Как думаешь? – Чернику со сметаной, – выдвинул свою версию Миша и улыбнулся. – У-у! А я надеялся, что маринованную селедку. С луком. Освободилась Дана не скоро. Пришлось наводить порядок после ухода гостей. Они расстались с Аграфеной Спиридоновной возле гостиницы – та жила неподалеку, – и Дана поднялась на свой этаж. Из их номера раздавались гудки. Открыв дверь, она радостно всплеснула руками – по серебристым рельсам, преодолевая мосты и туннели, мчался поезд из локомотива и семи сверкающих вагончиков. |