Книга Фитнес для Красной Шапочки, страница 27 – Татьяна Полякова

— Пыталась, но ничего не вышло. Мне мешает сосредоточиться присутствие твоей китаянки. Быть десятой или пятнадцатой любимой женой оскорбительно для моего самолюбия. Собственно, я пришла сообщить, что уезжаю.

— Куда? — спросил он.

— На дачу своего знакомого. Поскучаю в одиночестве на природе.

— Хочешь, чтобы я поехал с тобой? — спросил он.

— А ты поедешь? — удивилась я.

— Если позовешь.

— Дача совершенно обыкновенная, там нет никаких драконов, только чудесный вид из окна.

— Годится. Когда едем?

— Сегодня вечером. Я позвоню. Итак, только ты и я.

— И охрана. Надеюсь, против нее ты не возражаешь?

— Прихвати еще кальян, ковры, свою китаянку и тащись со всем этим на другую дачу. Всего доброго.

Конечно, он не дал мне уйти.

— Значит, вдвоем? — спросил он, сверля меня взглядом. — Ты и я?

— Либо вдвоем, либо никак. У тебя есть время принять решение. — Ох, как мне не понравился его взгляд, но я дала себе слово не обращать на него внимания. — Я хочу уйти, — нахмурилась я.

— Хорошо, — кивнул он и посторонился. За дверью меня ожидал молодой человек.

— Прошу, — сказал он любезно, и я спустилась за ним по лестнице. Второй парень все еще таращился в телевизор. Я попрощалась, в сопровождении охранника дошла до калитки и наконец оказалась на свободе.

— Вот блин, — пробормотала я и поторопилась отойти подальше от дома.

Приходилось признать, что меня преследует фатальное невезение. Допустим, этот гад согласится ехать со мной, однако вовсе не факт, что охрана не последует на значительном расстоянии. И что тогда? Тогда роковая встреча на даче с вероятной стрельбой, а дальше моя кончина. Если выиграет Павел, мне крышка, если победят ребята Мелеха, мне тоже крышка, устроят допрос с пристрастием, с последующей справедливой карой. Витя при любом Раскладе тоже труп.

В этот миг в голову мне пришло вот еще что:

Переход от лютой вражды к большой страсти у нас с Мелехом произошел чересчур стремительно и как-то даже без моей помощи. Опять же, смотрел он и говорил со мной с насмешкой, временами переходящей в издевку. Если учесть, что у меня к нему по-прежнему нет добрых чувств, одно лишь притворство, логично предположить, что у него их тоже не наблюдается. Тогда что же выходит? А то, уважаемая Полина Владимировна, что он заподозрил неладное и это не вы заманиваете его в капкан, а он играет с вами как кот с мышью.

— Ой, мама, — взвыла я, потому что при таком раскладе выходило, что у меня вовсе нет шансов выбраться из передряги. «Придумай что-нибудь, — заволновалась я, — найди способ сообщить в милицию».

Впрочем, способ, конечно, есть: иду в милицию, все рассказываю и сижу у них до тех самых пор, пока не отыщут Павла и не спасут Виктора, а будут гнать, запрусь в туалете. Спасут они Виктора, как же… но и я не герой-одиночка.

Я и в самом деле нацелилась идти в ближайшее отделение, правда, не знала, где оно находится, зато заметила постового милиционера и направилась к нему. Для этого необходимо было перейти дорогу, я замерла на тротуаре, и тут из потока машин вынырнула одна и притормозила рядом, едва не задев меня зеркалом. Задняя дверь открылась, и мужской голос требовательно произнес:

— Садись.

Точно под гипнозом, я полезла в кабину, потому что голос был знакомым, наверняка Артем или Игорек.

Проклиная свое невезение, я захлопнула дверь, машина сорвалась с места, а я удосужилась взглянуть на водителя, после чего у меня даже не осталось сил по привычке чертыхнуться. За рулем сидел блондин, психически неуравновешенный тип с лезвием. Вот только его мне и не хватало.

— Здравствуй, солнышко, — сказал он, глядя на меня в зеркало. Ко мне разом вернулись все чувства, и я вознамерилась распахнуть дверь, чтобы вывалиться на асфальт. Кончина под колесами была для меня предпочтительнее лезвия. — Не спеши, — сказал блондин и ударил меня ребром ладони по шее, ударил-то вроде не сильно, но я мгновенно отключилась.

Кто-то похлопал меня по щекам и ласково сказал:

— Открой глазки.

Я вроде бы улыбнулась, в воображении нарисовав себе картину: все враги повержены, добрый доктор Айболит приводит меня в чувство, а седой полковник, смахнув слезу, готовит благодарственную речь, в коей особо отмечаются мое мужество и отвага.

Разумеется, действительность моих надежд не оправдала. Я открыла глазки и увидела все того же блондина, только теперь он выглядел еще омерзительнее, потому что на губах его играла одна из тех улыбочек, которыми киношные маньяки балуют своих жертв.

Мы по-прежнему находились в машине, салон которой освещала тусклая лампочка, а за окном царила темнота. Либо с момента моей отключки прошло очень много времени и сейчас уже ночь, либо мы не на улице, а в каком-то укромном месте, куда дневной свет не доходит. В этом случае распахивать дверь и пытаться бежать довольно глупо. Да и вряд ли я смогу открыть дверь, раз блондин сидит рядом. Я поежилась и слегка сдвинулась с места, что было замечено.

— Ты как? — спросил он, насмешливо щурясь.

— Плохо. Меня тошнит.

— Извини, что обошелся с тобой не по-джентльменски, но другого выхода у меня не было.

— Да? — не поверила я.

— Конечно. На «хвосте» висели какие-то придурки, а ты собралась меня покинуть.

— Нормальное желание, — пожала я плечами. — Наша предыдущая встреча не располагала к продолжению знакомства.

Он взял меня за подбородок и повернул мою голову так, чтобы увидеть порез на шее, провел по нему пальцем, я поежилась, а он ухмыльнулся, но подбородок отпустил.

— Значит, вы подружились, — сказал он, на этот раз поглаживая мои волосы. Это здорово меня нервировало, но возражать я не посмела.

— Если хотите, чтобы я отвечала осмысленно, пожалуйста, правильно формулируйте вопрос, — очень вежливо попросила я. — К примеру, «вы» это я и кто? — Он выразительно поглядел на меня, при этом двигая челюстью, точно жевал, затем губы его приоткрылись и я увидела бритвенное лезвие, он виртуозно играл им языком, и зрелище это, признаться, завораживало. — Вы порежетесь, — смогла произнести я, когда столбняк немного прошел.