Онлайн книга «Праздничный патруль (сборник)»
|
Алина хотела спросить, мол, куда идти, и как работать, но застеснялась. Это не честно. Сама должна справиться. Она вздернула подбородок и вышла, не попрощавшись. В коридоре толпились оперативники. Увидев Алину, мужчины громко заржали. Кузина остановилась, подумала и тоже засмеялась. А что было делать-то? * * * На часах было около шести. Мама должна быть дома. Она возвращается в пять. Алина припустилась бегом. Мама вылечит. Стоит ей узнать, что опера не берут любимое дитя на задержание из-за нетоварного вида – сразу от всех напастей избавит. У мамы золотые руки и любящее сердце. По запаху жареной рыбы, доносившемуся из-за двери, Алина поняла, что не ошиблась. Мама готовит ужин. Аромат на весь квартал. Кузина не стала звонить, открыла дверь своим ключом. – Мама! Мне нужна срочная помощь! – Что случилось, доченька? Окутанная кухонными ароматами, мама бережно обняла дочь, затем отстранилась и спросила: – Говори, чем лицо угробила? – Мам! – Не мамкай! Говори! Признавайся! Алина принесла из комнаты чудо-крем. Обошлось без объяснений. И без комментариев мама поняла, что случилось с дочерью. – Да, даже в Роспотребнадзор не пожаловаться, – произнесла мать, с грустью рассматривая цветную наклейку на тюбике. – Почему? Я хочу устроить им разгон! Алина жалобно посмотрела на мать. В трудные периоды жизни Алина, как в детстве, любила называть маму Пуней. – Ну, Пуня! Помоги, родная, мне нужна срочная помощь. Антигистаминные препараты обещают результат через пару дней, а за это время меня уволят с работы. – Успокойся, таких, как ты не увольняют. Сейчас я тебя вылечу. Иди сюда! – Пуня потащила дочь в свою комнату. – Каких – таких? – заинтересовалась Алина. – А вот таких! В полумраке комнаты мерцал странный свет. На круглом столе стояла лампа причудливой формы. – Откуда у тебя эта лампа? – спросила Алина, увидев за лампой небольшой аквариум с мелькавшими в нем существами. – Садись! Молчи. Сейчас будем лечиться. От мошенников проходу нет, с каждым днем их все больше и больше. На дур рассчитано – продают чудо-кремы без аннотаций. – Мам, ты что, считаешь меня дурой? – спросила Алина, разглядывая себя в зеркале. – Нет, доченька, не считаю, но… – мать многозначительно замолчала. – Что «но»? Так дура я или нет? – Алина подступила ближе к матери. Все равно отражение не радовало. Красные пятна распространились по обеим сторонам лица. С такой внешностью увозят на «Скорой». – Не дура ты, не дура, но с подковыкой, – пробормотала мама. – С подковыркой? – С подковыкой. Не знаешь, чего от тебя ожидать. С тех пор как я тебя родила, каждую минуту жду какой-нибудь неприятности. И ведь не нарочно ты все это делаешь! Не нарочно. То ли у тебя с мозгами что-то не в порядке, то ли ты такая наивная, не знаю… Алина шевелила губами, от ярости потеряв остатки самообладания. Воистину, все обиды нам наносят не опера в отделе, а самые что ни на есть близкие люди. – Ох, мама, вечно ты! Алина почувствовала, что по пылающим щекам поползли предательские слезинки. Она наклонила голову, и слезы остановились на полпути. – Где твои лекарства? Ты обещала меня вылечить. – Алина сморгнула слезы. «Когда-нибудь выплачусь до предела, буду так рыдать, что все слезы разом выйдут и больше не вернутся», – подумала она. – Сейчас-сейчас, – копошилась мама у лампы. – Что у тебя там? Алина пыталась разглядеть странный аквариум. Полутемная комната навевала мистические настроения. При ярком освещении пространство выглядело уютным и современным, но в эту минуту все было окутано загадочными предзнаменованиями. – Вот! Я буду лечить тебя пиявками! Алина упала в кресло. Она снова почувствовала слезы в глазах. И эта женщина считает, что может называть родную дочь дурой? Сама такая! Пиявками лечиться. Ненормальная! Алина едва сдерживалась, чтобы не высказать вслух все, что накипело на душе. – Доченька! Не смотри на меня, как на палача. Я твоя мама! Я хочу тебе добра. – Мне не нужно такое добро! Алина хотела добавить: «И мать такая не нужна!», но не стала испытывать судьбу. – Алинушка! Я тебе поставлю пиявочку, и вся твоя зараза исчезнет. – Как она может исчезнуть? Как? Убери, я не могу видеть эту гадость! Алина клокотала от гнева. Был бы пистолет, убила бы… Всех пиявок! – Ну, иди сюда, моя маленькая! Представь, ты идешь на работу, а там эти, как их… – Опера! – Вот-вот! Опера, туды их в колено. И они смеются над тобой, моей ненаглядной доченькой. Под ласковые слова матери Алину сморило. Во сне она куда-то бежала, кого-то догоняла, неясный силуэт мелькал перед глазами… Едва она собралась его схватить, связать и повалить на землю, как проснулась от легкого толчка. – Вот и все! А ты боялась… – укорила мама, наклеивая пластырь на шею Алины. – Ой, что это? – Повязка. Не трогай. До свадьбы заживет. Спорить с мамой уже не было сил. Алина выскочила из дома, успев, впрочем, перехватить пару бутербродов с запеченным мясом и луком. Вкусно! На крыльце отдела стоял Дима Воронцов. – Что это у тебя? – крикнул он. Алина невольно потрогала шею. Наклейка держалась крепко. – Пуля киллера, – сурово пошутила она. – Промахнулся, – посочувствовал Воронцов. – Дурак ты, Воронцов, и шутки у тебя дурацкие, – сказала Алина, гордо цокая каблуками. – Сама ты дура! – донеслось вслед. Алина оглянулась, но Воронцова уже не было. Надо будет обязательно найти Диму и потребовать извинений. А то приклеится к ней эта «дура», как нашлепка от пиявок. Не отодрать будет. * * * Отражение в зеркале излучало приятный свет. Алина кокетливо вздернула нос. На лице ни паршинки. Наверное, пиявки помогли. Напрасно с мамой спорила. Мать худого не посоветует. Алина потрогала шею. Повязка, как настоящая. С ней Алина похожа на героя. Воронцов еще пожалеет, что зло пошутил. С девушками нужно обращаться бережно. Все, пора браться за дело. Она собрала документы в папку и направилась к Батанову, но Константин Петрович отсутствовал. – Он в главке? – Нет. Отсутствует по уважительным причинам! – сказал Степаныч, катаясь в кресле по кабинету. – Виктор Степанович, а как много у него уважительных причин? Сколько? |