Онлайн книга «Дневник юной леди»
|
Вот идет Паша рядом со мной, семенит, как песик послушный, шутит, точнее, пытается шутить. – Не смешно, – говорю я. Он не сдается. – А ты еще послушай! Да сколько же можно слушать, не умеет он рассказывать анекдоты, сам гогочет, а мне в его приступах смеха даже слов не разобрать. Вадик усвистал куда-то с Алей, Ромка стоит с Юлей и Ниной-челюстью возле столовки, Донских вообще непонятно где, Люся и Жанна с парнями из первого отряда побежали в магазин, пока вожатой нет, Настя с девчонками из соседней палаты последнее время зависает, неудивительно, достали мы ее, а я вот с Пашей. И мне не нравится в нем абсолютно ничего. Голос скрипучий, глаза раскосые, как у китайца, губы вечно слюнявые, волосы белые-белые, горшком, а фигура... нету ее, вообще никакой – посмешище. – Ты сейчас в корпус? – проскрипел мне Паша куда-то в плечо. Так и хочется сказать – не твое дело! Но у леди вроде меня есть правило – быть предельно вежливой и холодной с докучающими поклонниками. Вот так и веду себя, по-королевски: – Пойду в палату. – Я с тобой! – Не стоит. Тешу себя тем, что к таким безобразным детям нужно быть добрее, они ведь, бедные, обделены судьбой, не чета мне – без пяти минут истинной леди. Но одна мысль никак не дает мне покоя. Почему нормальные парни за мной не ухаживают? Вот только такие корявенькие. Может, со мной что-то не так? Может, я вовсе не... НЕТ, не стану это произносить даже мысленно! Я просто сказочная! Если до кого-то еще не дошло, это не моя проблема! – На дискотеку завтра пойдешь? – спросил Паша, назойливо следуя за мной. Будь он неладен! И чего эти парни все спрашивают, спрашивают про дискотеку, а сами потом не приходят? – Пойду. Там и увидимся. Паша обрадовался, зубки от счастья оскалил, нос наморщил и стоит так, трясет головой. Ну, в самом деле, кто я такая, чтобы не подарить ему призрачную надежду? Знаю, нельзя быть столь мягкотелой, а то не стать мне леди никогда, но я пока только учусь. Как стукнет мне шестнадцать, буду мимо таких проходить, ни словечка им, ни улыбки. В корпусе никого не оказалось, я уселась на диван и уставилась в телевизор. Обожаю Тома и Джерри! И чего в них такого хорошего, мультик-то глупый, но я все время смеюсь. Нельзя постоянно строить из себя умную, иногда хочется и похихикать. Это не преступление, тем более мне всего лишь четырнадцать, в пятнадцать мультфильмы смотреть уже точно не буду! Я увлеклась, не заметила, как кто-то вошел в холл. – Эй! – окликнули меня. Я заочно прощаю фамильярность и оборачиваюсь. В пяти шагах стоит тоненькая смуглянка в оранжевом сарафане. Волосы до пояса, черные, как смоль. Черноглазая, стройная, гибкая – как пантера. Необыкновенно красивая. Восхитительная! А ведь я видела ее уже, издалека, правда. Даже представить не могла, какая она шикарная. – Где вожатая? – уже вежливее спросила девчонка. – Она вечером приедет. Пантера улыбнулась. Наверно, привыкла, что все ею любуются, как диковинкой. Она красивее, чем Риточка из «Колеса», хотя та тоже красивая, только по-своему. Одна снежная королева, а другая кошка из джунглей. – Ты из этого отряда, как я понимаю? «Как я понимаю», – мысленно передразнила я. Та еще воображала. – Из этого. Она передернула плечами. Можно подумать, я сказала что-то неприятное. – Я Оксана, – сообщила девчонка. Хоть дворняга из соседнего лагеря, мне-то что за дело. Я не выношу надменности! Пусть она красива, но мое первое правило – любить себя, СЕБЯ, все остальное потом. Ее явное смущение заставляет меня внутренне злорадствовать. Стоит, переминается с ноги на ногу в своих оранжевых босоножках, а я игнорирую ее, в телик смотрю. – Прикольная серия, – через несколько томительных минут сказала Оксана, – а тебя как зовут? Я улыбнулась ей. Вот теперь можно и поговорить, с таких воображал нужно сбивать спесь, а то вконец обнаглеют. Мы познакомились, стали вместе мультфильм смотреть, беседовать о том о сем. Неплохая девчонка, воображала, конечно, это у нее не отнять, но кто тут без греха?! – А почему ты хочешь перейти из третьего отряда сюда? – интересуюсь я. – Ну... – неожиданно замялась Оксана, – просто... просто так. Хочется. Ой, ну и глупышка! Как будто я претендую на правду. – А тебе кто-нибудь нравится тут? – Оксана сделала хитрое лицо. – Из парней, я имею в виду. Какие странные вопросы. Сама чего-то темнит, а у меня выспрашивает. – Да, конечно, есть симпатичные. – Кто? Я делаю вид, что задумалась, сама же лихорадочно соображаю, как бы уклониться от ответа. Спасла меня Жанна, она вбежала в холл и воскликнула: – Танька, вот ты где, я тебя обыскалась! Пошли скорее, в пионербол с шестым отрядом играем! Игра удалась – 12:10 в нашу пользу. Последовавший за ней обед тоже удался – что за чудесные котлеты с яйцом внутри они готовят! Тихого часа не было и, пока все остальные отряды спали, мы с разрешения Лены бодрствовали у телевизора. За ужином я впервые заметила, что почти целый день не думаю о Вадике. Если и думаю, только вроде того: «Надо бы подумать о Вадике». Но думать серьезно, как следует – не думала. И сама не понимаю, рада этому или нет. Иногда на меня накатывает такая лень, ничего не хочется, грандиозные мечты кажутся невыполнимыми, а мысли начинают крутиться вокруг одного и того же: «Зачем мне все это нужно», «Не очень-то и хотелось», «Да гори все синим пламенем». В такие моменты мне даже злиться лень, до того становится безразлично. Мы вернулись с ужина в корпус. Жанна меня обняла. – Ну, чего скуксилась? – Да так... Люблю и не люблю, когда меня жалеют. Слезы на глаза наворачиваются, до чего жаль себя. Как будто мир рушится. Ну, может, не целый мир, но деревянная конюшня уж наверняка. И мне печально до покалывания в носу. И мне нравится моя печаль, она кажется такой величественной, ни дать ни взять статуя Свободы! Хочется, чтобы меня жалели – все, все без исключения! Чтобы все осознали, насколько мелочны их дела по сравнению с моей глубокой и, несомненно, мудрой печалью. Нет, не как у черепахи Тортиллы, намного глобальнее и серьезнее. – Что это еще за фигня? – неожиданно возмутилась Жанна. В носу колет-колет, а нет никому дела до моей печали, это так обидно. Тихо, мирно ненавижу все человечество. Ненавижу за бесчувственность. Я подошла к подоконнику, хочу вместе со своей печалью и дневником одиноко посидеть у окна, но в шкафу кто-то шуршит, весь настрой мне сбивает. Шуршит и шуршит, как крыса в куче мусора. Страшно раздражает! Из-за дверцы не видно, кто нарушает мою печаль, но я больше чем уверена, это Настя. А я – добренькая, жалела ее. Раскаивалась полдня! Видимо, пора бы понять, есть на свете такие бесячие существа, ничего с ними не поделать, они призваны на землю, чтобы испытывать терпение всех остальных – нормальных. |