Онлайн книга «Восемь. Знак бесконечности»
|
– Данте был на суде? – Да. На первом слушании. Потом уехал. С него сняты все обвинения… По этому делу, естественно. Неделю назад он продал дом и уехал с Чезаре в Италию. Конечно, там не просто будет до него добраться, но… Я почувствовала, как по щекам потекли слезы. – Уходи, Алекс. Уйди, пожалуйста. Он встал с кресла и откашлялся, а я закрыла глаза. Пусть уйдет. Пусть оставит меня в покое. Все пусть оставят меня в покое. Когда за Алексом закрылась дверь, я протянула руку к столику и открыла ящик. Достала сложенный вчетверо лист бумаги. Открыла и почувствовала, как слеза скатилась по щеке, вниз по шее, за шиворот. «Самое главное и ценное в этой жизни – доверие, Кошка. Я любил всего одну женщину. Мою мать. И я не смог уберечь ее. Потерял. Я точно так же мог бы любить и тебя… но и тебя чуть не потерял. Слишком дорогая цена даже для меня». И все. И никакой подписи, но я знала, что это от него. От отчаяния хотелось выть и грызть подушку, я глотала слезы, а они беспрерывно катились по щекам. Все было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Спустя год – Это один из самых престижных банкетных залов в Нью-Йорке. Ты должна посмотреть, Кэт. Я уже сказала Алексу и уверена, что ему понравится. – Мам, я немного занята. У меня важная встреча с клиентом. Мне назначено на десять, и я опаздываю. Вышла из машины и, задрав голову, посмотрела на высотное здание с многочисленными зеркальными окнами. – Какие могут быть клиенты, когда через месяц свадьба? – Мам, ну есть-то хочется. Они после свадьбы уедут в Вегас, а я потом буду сидеть без работы. – Я видела, какое кольцо подарил Алекс Стефани. Оно великолепно. Ты не грустишь, девочка? Когда я уже буду радоваться за тебя? Когда ты будешь счастлива? Счастье… Какая зыбкая и ненадежная субстанция. – Мам, мне пора. Я уже в здании. Поднялась на лифте на двадцатый этаж. С недавнего времени я больше не работаю психологом. Я занимаюсь переводами с английского на русский и чаще всего перевожу встречи и конференции. Посмотрела в зеркало и поправила декольте строгого жакета, одернула юбку. Какой длинный коридор, тысяча дверей и очень мягкий ковролин, в котором утопают мои каблуки. Мне назначили встречу по мейлу. Обычно меня находили на сайте фрилансеров и присылали объем работы. Чаще всего это был перевод текстов, но иногда требовался устный перевод – нужно было переводить встречи и интервью. Неплохой заработок. Жизненные ценности меняются с потерями. За этот короткий промежуток времени я теряла так много, мне уже казалось, что я превратилась в совершенно другого человека. Я поняла, что больше не хочу и не могу копаться в чьих-то мозгах и проблемах. После попытки суицида меня пытались лишить лицензии, но ограничились запретом работать в больших учебных учреждениях. Только частная практика. А я решила, что из меня никудышний психолог, если я так и не смогла разобраться в себе, если не смогла доверять тому, кому всем сердцем хотела доверять. Я остановилась перед стеклянной дверью и выдохнула. Выпрямила спину и решительно распахнула дверь. А когда переступила порог – замерла. Ноги стали ватными. Да, он стоял ко мне спиной, но я бы узнала его среди тысячи. И не по внешности, а по тому, как все мое тело отозвалось на узнавание, по тому, как сердце пропустило несколько ударов. Он медленно повернулся ко мне, и сердце подскочило к самому горлу. Я судорожно сглотнула. Внутри появилось чувство тревоги, понимание, что нужно бежать. Уходить. Сломя голову прочь. Но я намертво вросла в пол. Вместе с пронизывающим чувством дикой радости его видеть. Господи! Он совсем не изменился. Совершенно, словно только вчера стоял напротив меня на парковке возле колледжа. Точно такой же. Безумно красивый, с этим пронзительным взглядом нереальных голубых глаз. Мне кажется, что я вспоминала их каждый день. – Иногда выдержки хватает надолго… Слишком долго… а потом взрыв – и от ломки болит все тело. Невыносимо. Так болит, что хочется сдохнуть. Сделал пару шагов ко мне, а я закрыла глаза, чувствуя, как слезы обожгли веки. Подошел. Очень близко. На расстояние дыхания. И я услышала, как повернулся ключ в замке. – Ты думала обо мне? Каждый день. Каждую секунду, каждое мгновение. Взял за руку, и я поняла, что он рассматривает шрамы на запястье, почувствовала, как его губы коснулись кожи и вздрогнула. – Посмотри на меня. – Не могу, – голос сорвался, и из-под опущенных век потекли слезы. – Можешь. Открой глаза. Посмотри на меня, Кошка. Я медленно подняла веки и встретилась с ним взглядом. Полетела в бездну. Быстро. На сумасшедшей скорости, так что дух захватило. Облокотился на дверь двумя руками, преграждая все пути к отступлению. – Тебя так долго не было… – прошептала и не узнала собственный голос. – Я думал. – О чем? – О том, как будет звучать имя Кэтрин Марини, когда его произнесет католический священник. Я резко выдохнула и почувствовала, как подгибаются колени. – И как… оно будет звучать? – Как и должно звучать имя моей женщины. В сумочке разрывался сотовый, а я смотрела ему в глаза и понимала, что весь мир исчез. Он взорвался. От него остались руины, как после ядерного апокалипсиса. – Скажи, что любишь… Растворяюсь в арктических льдах. Холод обжигает кожу… – Люблю. – Скажи, что никогда не бросишь… – сжал запястье, проводя пальцами по шрамам. – Никогда… – Если ты лжешь… Протянула руку и провела ладонью по колючей щеке, видя, как потемнел его взгляд, как сошлись на переносице густые идеальные брови. – Ты можешь убить меня… если я лгу. – Непременно так и сделаю, Кошка. Но у тебя еще восемь жизней… Целых восемь… И я буду убивать тебя бесконечно… |