Книга Банк, страница 68 – Дэвид Блидин

— А, сменил шило на мыло. Экономический консалтинг для маленькой частной фирмы. Уже семь месяцев этим занимаюсь.

— Экономический консалтинг? Это что за хрень? — спросил Пессимист.

— Честно говоря, не знаю, — пожал я плечами.

— А что конкретно ты делаешь?

Я снова пожал плечами:

— Составляю электронные таблицы.

Мне не хотелось углубляться в подробности, как меня заманили в консалтинг обещанием оплачиваемых сверхурочных, возможностью легально пить пенные капуччино, коротким днем в пятницу и еженедельными сабантуями с бельгийским пивом и секретаршами. Стыдно было рассказывать, как семь месяцев спустя я изо всех сил стараюсь выработать больше минимальных семидесяти часов в неделю, а развеселая пьянка по пятницам ограничивается парой бутылок «Пабст блю риббон» в компании немногих секретарш, которые не заняты работой и могут позволить себе расслабиться. Пессимист все понял без слов.

— Снова попал в козлы отпущения?

— Похоже, это мне на роду написано. Вечный мальчик для битья.

Пессимист и Юный Почтальон украдкой переглянулись. Я чувствовал, что расхолодил настроение встречи старых друзей («давайте вместе порадуемся нашему прогрессу и выпьем за дальнейшие свершения!»), но в ту минуту положительно не мог подавить жалость к себе.

— Когда же это кончится, неужели мы всю жизнь обречены пересаживаться из кресла в кресло, пока в шестьдесят пять не выйдем на пенсию, чтобы где-нибудь в Палм-Бич бесцельно бродить вокруг бассейна с теплой, как моча, водой, потому что напрочь отвыкли отдыхать?

Пессимист вытаращил глаза.

— Брось, приятель, — засмеялся я. — Твое возвращение в бизнес-школу лишь отсрочило неизбежное. Последние свободные деньки перед новым офисным рабством!

— Формально — да, но я себе рисую совершенно иную жизнь в корпоративном мире: хороший угловой кабинет с исправной дверью, команда обезьян для черновой работы, золотые рабочие деньки, потраченные на любовные укусы в бедра моей секретарши из Скандинавии или Эстонии, откуда их там сейчас импортируют…

— Из Хорватии, — вмешался Юный Почтальон и снова обратился ко мне: — А какая альтернатива, Мямлик? Двадцать четыре часа в день семь дней в неделю сидеть на заднице, жрать «Доритос» и в сотый раз смотреть «Справедливую цену»? Да ты на стенку полезешь! Не нами сказано: труд сделал из обезьяны человека. Все мы в душе корпоративные шлюхи!

— Мерси за экспрессивную оценку, Почтальоша.

Однако довод заставлял задуматься — не представляю, как убивал бы время, если бы сейчас не работал. Я откинулся на скрипучую спинку диванчика.

— Ребята, я не всегда такой брюзга, просто консалтинговый ангажемент в последнее время стал напрягать, я засиживаюсь допоздна, и Кейт мне за это уже несколько раз выговаривала.

Юный Почтальон не упустил возможность вернуть разговор на более тучные пастбища:

— Ты о той девушке из «Старбакса», да? Которая все время шарф носила? Она же должна была куда-то уехать учиться в аспирантуре?

— Да, она собиралась в Беркли, но в последнюю минуту решила остаться в городе. Кейт ничего не сказала прямо, но я думаю, ей хочется посмотреть, получится ли что-нибудь из наших отношений. Кстати, месяц назад мы переехали в одну квартиру.

— Да ты что? — Подобрав остатки соуса генерала Цо, Пессимист с довольной улыбкой обсосал палец. — Стало быть, наш старина Мямлик влюбился! Ну, разве не прелесть?

— Отвали!

— Тебе понравится, вот увидишь.

Юный Почтальон уже выбирался из-за стола.

— Ребята, извините, что покидаю компанию, но мне через пять минут надо быть на конференции. Будем обсуждать различные стратегии позиционирования брендов на новых рынках. Крайне соблазнительно заставить всю Индию стирать «Тайдом»!

— Твоя соблазнительность убивает, Почтальоша, — поморщился Пессимист и вылез из-за стола вслед за ним. — Когда ты в следующий раз будешь в городе?

— Уже после Дня благодарения.

— Будем снова встречаться?

— Конечно!

Когда мы вышли под привычный электронный звон, Пессимист серьезно кивнул мне на прощание и произнес без тени иронии:

— Мямлик, главное не забывать, с чего начинал, и ценить, что каждое новое кресло хоть немного лучше предыдущего. Следуй этому принципу, и все у тебя будет отлично.

Конечно, Пессимист прав, хотя непросто радоваться новой должности, третий день кряду уходя с работы в полночь. Ночью пустые улицы Манхэттена напоминают Готэм ^[55]: клубы пара, вырывающиеся из открытых вентиляционных решеток метро, опустевшие первые этажи офисных зданий, построенных в стиле ар деко, и плотная темнота, лишь немного разбавленная светом одинокого уличного фонаря и призрачным свечением бегущей строки Рейтер. Я остановился на перекрестке, ожидая зеленого света, когда слева ко мне приблизилась высокая фигура:

— Эй, приятель…

Вздрогнув от неожиданности, я обернулся, решив, что это очередной бродяга болтается по улицам в надежде стрясти несколько баксов с Делового Костюма, воззвав к его дремлющей совести. Но при ближайшем рассмотрении ночным гостем оказался не кто иной, как Блудный Сын, глядевший на меня сверху вниз. Он здорово изменился: я отметил налитые кровью глаза, закоренелую бледность кокаиниста, обметанные лихорадкой губы, лоб в красных прыщах, и у меня невольно вырвалось:

— Ты выглядишь ужасно, парень!

Не поймите меня превратно, даже в облике живого мертвеца он был куда красивее меня, но тем не менее перемена казалась разительной. Блудный Сын, похоже, безразлично относившийся к тому, что подурнел, широко зевнул.

— Вчера всю ночь на работе просидел. Я так устал, чувак! Тоже только домой идешь?

— Да.

— Чем занимаешься?

— Экономический консалтинг.

— Круто, круто, — закивал он без интереса, потянул из носа в рот, отхаркнул и сплюнул на асфальт. — И как тебе, нравится?

— Нормально.

— Славно, славно… — И с отвращением посмотрел на часы. — Блин, уже полночь, а мне возвращаться в офис к шести утра, сроки горят. Ты-то помнишь, как это бывает…

— Да, знакомая проблема.

Загорелся зеленый, и мы молча перешли улицу. Я незаметно поглядывал на потрепанного старого врага, все еще не вполне отойдя от шока. На противоположном тротуаре мы распрощались.

— Удачи тебе на завтрашней презентации.

— Спасибо. И тебе удачи, слышь…

Под впечатлением короткой встречи я вошел в отделанный дешевым пластиком и уставленный хилыми растениями в горшках подъезд своего дома. Прошел мимо старинного лифта с решетчатой дверью, навечно закрытого на ремонт, и привычно потопал на четвертый этаж. В квартиру я вошел, отдуваясь и задыхаясь, и сразу окунулся в домашнюю идиллию: Кейт лежала на диване с кружкой травяного чая в руке, читая один из своих учебников. Она подняла глаза, когда я вешал пальто в шкаф.