Онлайн книга «Королева кривых зеркал»
|
Никита с Вовой тут же убежали, сославшись на желание искупаться. Максимка даже не пошевелился, остался на месте. Лиза принесла косметичку, девочки расселись по обе стороны от нее на бревно и протянули к бутылочкам с лаками свои страшные ногти. «Все равно лаки засохнут, – попыталась утешить себя Лиза, – принести их в жертву будет наилучшим выходом. А у меня в городе будут новые. В сто раз лучше!» Пристальный взгляд Максимки ей уже порядком надоел, поэтому она строго глянула на него. – Тебе нечем заняться? Мальчик испугано захлопал ресницами, а потом неуклюже поднялся. – Я подумал, что могу быть полезен... – Он запнулся и кивнул на крысу. – Может, выгулять Матильду? – Она и так гуляет! – Но... – Иди, – рассердилась Лиза, – Матильда хочет побыть в женской компании! Когда Максимка, подобно побитому щенку, отошел, Вера с тихим хихиканьем прошептала: – Лизка, ты мальца лишила сна. Он ходит за тобой как привороженный! Стася с неприсущим ей самодовольством хмыкнула: – Лизке нравится другой, Верочка, и тебе это прекрасно известно. – Кто? – неподдельно изумилась Лиза. – Вовка. – И Стася уставилась на нее, как будто у них был какой-то общий секрет. А потом вытаращила глаза: – Ты чего? Я ведь верно говорю? – Ну да, – выдала искусственную улыбку Лиза, – конечно. Вера нервно покусала губы. – Вовка, значит... м-м-м... – И понизила голос: – Янке он тоже нравится. Только тихо, девчонки, ладно? Я вам не говорила! – Да мы не слепые, – засмеялась Стася. Но уже серьезно прибавила: – Моему брату не нравятся рыжие. Все его девушки были светленькими. Так что без шансов. Я-то вижу, как он на Лизку смотрит... Она ему очень нравится. Подобная болтовня напомнила Лизе подруг. После школы они любили зайти к кому-нибудь домой, чтобы обсудить все, что случилось за день. Чаще всего заходили к Полине – ее родители работали допоздна, можно было приспокойненько пить коктейли, болтать с парнями по телефону и всласть сплетничать. «Скорей бы домой», – тоскливо подумалось ей. Свои ногти она доверяла исключительно Эрике, только за нейл-артом [2] обращалась к Полине. Подружка могла нарисовать на ногтях что угодно, хоть Эрмитаж. Им никогда не приходилось скучать. Они наносили друг другу макияж, помогали подбирать наряды, ходили по магазинам, в тренажерный зал, в spa-салоны – всюду вместе. Пока Стася с Верой восторгались свеженьким маникюром, явилась заспанная Зинаида Григорьевна. – Лиза, сейчас мы с тобой будем заниматься ужином. – Конечно, Зинаида Григорьевна. – Девочка помрачнела, но, как могла, сохранила жизнерадостный вид, напомнив себе: «План! Мой план порабощения хороших людей! Не сдаваться!» – А мы поможем, – в один голос заявили девчонки. Делать Лизе ничего не пришлось – лак оказался потрачен не зря. Ужином все остались довольны. А Николай Анатольевич восторженно заметил: – Вот кому-то достанется жена – не только красавица, а еще и хозяюшка! «Если меня сейчас вырвет, весь план насмарку...» Лиза помешивала пластмассовой вилкой гречку все с той же вечной тушенкой, и с лица ее не сходила намертво приклеенная улыбка в стиле «я добренькая фея». Яна сменила тактику. И, наверное, она была единственной, кто из всей честной компании чуточку разбирался в искусстве лицемерия. Девица явно знала, что прячет за своей улыбкой, и отлично понимала – действуя по-другому, она рискует быть осужденной теми, кто благородно простил прежнее поведение блондинки. Какой бы рванью, грязнулей и растрепой рыжая ни была, назвать ее глупой язык не поворачивался. Яна знала, чего хочет, в отличие от наивных Стаси с Верой, продавших душу дьяволу за маникюр. Стемнело, на небе зажглись звезды. Николай Анатольевич с женой увели своих малолетних детей. Странное поведение парней Лиза заметила не сразу. Те посмеивались, переглядывались, как будто о чем-то хотели договориться. Максимка в их секретах не участвовал, его невинный взгляд тихонько покоился где-то у нее на плече и уже почти не раздражал. Она слышала его ровное дыханье, чувствовала тонкий аромат жасмина, исходящий то ли от волос мальчика, то ли от шерсти спящей у него на коленях Матильды, и ей было комфортно. Как если бы Максимка выступал на суде в роли главного свидетеля, который готов, положа руку на Библию, солгать. – Ну что, поиграем? – нагло улыбнулся Никита, тасуя колоду карт. – Во что? – скучающе спросила Лиза. Парень засмеялся, вытянул из середины колоды червовую королеву и, шумно вдохнув, присосался к ней губами. – О-о, давайте! – искренне обрадовалась Стася. – Только нужно сесть кружком, поближе друг к другу. Вова поднялся с места и, обойдя вокруг костра, остановился у Лизы за спиной. – Правила просты: нужно передать карту рядом сидящему. Вот так... – Парень кивнул другу: – Покажи, Никитос! Никита потянулся к Стасе, Каланча присосалась к карте, затем повернулась к Мише и передала ее. – Ну что, играем? – нетерпеливо воскликнул Гриша, скосившись на сидящую рядом Лизу. – Игра-а-аем! – поддержали все в один голос. Лиза изумленно моргнула, наблюдая за червовой дамой, прилипшей к слюнявым губам Миши. Она услышала, как внезапно сбилось ровное дыхание Максимки, и с любопытством посмотрела на него. Обычно по-детски наивные глаза восторженно сверкали, а на бледных щеках разлился румянец. – Так-с, небольшая поправочка, – Вова грубо схватил Максимку за плечо, – вставай-ка! – Но почему?! – вскрикнул мальчик и обвел всех присутствующих умоляющим взглядом. – Почему? – Ты лишний, – без всякого сочувствия пояснил Гриша, – в игре нужно одинаковое количество девчонок и парней. Миша хохотнул: – Так что, мелкий, ты в пролете! – Лиза... – со слезами в голосе, прошептал Максимка. – Ну давай, иди уже! – Вова столкнул его с бревна и сам уселся на освободившееся место. Матильда зашевелилась на руках у Максимки, и он крепче прижал крыску к себе. Мальчик вышел из-под тента и нерешительно остановился, словно надеялся, что кто-нибудь предложит ему остаться. Никто не предложил. Он подождал еще немного и, обреченно опустив голову, поплелся к своей палатке. – Ну что, начнем? – нетерпеливо заерзал на месте Миша. Стася заливисто рассмеялась. – А если карта падает, то... – Дылда придушенно хихикнула, – трам-пам-пам, господа! Если бы ей не было так грустно, Лиза бы посмеялась над этим таинственным «трам-пам-пам», но, кажется, никто тут не шутил. |