Книга Только любовь!, страница 22 – Аманда Мэдисон

— Я никуда не уйду, пока мы все не выясним.

— Что именно? — Виктория повернулась к нему с перекошенным от возмущения лицом. — Почему я показалась тебе более опытной, чем ты ожидал? Почему ты стал моим первым мужчиной? Почему я не хотела быть девственницей в первую брачную ночь? По-моему, ты все уже выяснил.

— Почему же ты не хотела быть девственницей?

— Я же не первая твоя женщина?

— Конечно нет.

— Вот именно.

Она опять отвернулась, сверкнув глазами. Мигель вгляделся в ее профиль: прямой нос, открытый гладкий лоб, нежные полные губы. В жизни она была намного красивее, чем в его воспоминаниях.

В нем снова разгоралось такое же сильное желание, как тогда в Париже. Она делала с ним что-то такое, чего не делала ни одна женщина прежде. Заставляла почувствовать себя живым и естественным, какой и была сама, что ли? До этого Мигель встречался с женщинами, но все его связи были кратковременны и мимолетны. Он видел притворство своих подружек, поэтому перестал доверять им.

Все же поступки Виктории были отражением порывов ее души и сердца. Но это отнюдь не означало, что он мог читать ее как открытую книгу. Ее непосредственность завораживала Мигеля. Ее следующий шаг нельзя было предугадать. Так же, как и образ, в котором она предстанет. Совсем недавно она была страстной любовницей и роковой женщиной, а теперь перед ним стояла принцесса изо льда. Показная отстраненность Виктории отнюдь не радовала Мигеля.

— Ты не должна была ложиться с мужчиной в постель, не сообщив ему, что ты девственница, — назидательно произнес он.

— Прости, я не знала, что мне следует сделать официальное заявление, — язвительно ответила она. — Спасибо. В следующий раз учту.

— Следующий раз уже не будет для тебя первым.

Виктория покраснела от такой вызывающей дерзости.

— Не могу поверить, что тебя волнуют мелочи, не имеющие никакого отношения к нашему разговору.

Мигель выругался себе под нос и схватил ее за руку.

— А я не могу поверить, что слышу это из твоих уст. Если бы твоя бабушка или дедушка…

Виктория попыталась освободить руку, но тщетно.

— Не впутывай сюда моих родственников! Ты их совсем не знаешь! — яростно бросила она.

Вместо того чтобы отпустить, Мигель притянул ее к себе так сильно, что их тела соприкоснулись, оживив в памяти Виктории воспоминания о произошедшем между ними той ночью.

Он нежно потрепал ее по щеке.

— Почему ты ушла прежде, чем я проснулся?

— Я же все объяснила, — сказала Виктория, отчаянно стараясь подавить гнев, не поддаться страху и тем более влечению. Мигель навсегда изменил ее восприятие, заставил чувствовать и хотеть вещи, не имеющие раньше для нее никакого значения.

— В записке.

— Я могла бы уйти, не оставив и ее.

— Ты поблагодарила меня за ночь, проведенную с тобой.

Виктория покраснела.

— Я написала, что оценила твой опыт и что ты идеальный партнер для моей первой ночи.

— И еще — как глубоко мне признательна. — Мигель прижался к ней сильнее. Она чувствовала биение его сердца, которое заставляло учащаться и ее пульс. — Признательна! — фыркнул он.

Внезапно Мигель наклонил голову и накрыл ее рот в поцелуе, успев прошептать:

— Ты заплатишь за это.

Поцелуй застал Викторию врасплох. Ярость, сжигавшая ее, почти мгновенно превратилась в чувство намного горячее и намного опаснее, чем самый сильный гнев. И она бессознательно прильнула к Мигелю, ощутив себя целиком и полностью принадлежащей ему. Он понял это и не удивился. Потому что, как опытный рыбак, только выжидал удобного момента, чтобы поймать ее в свои умело расставленные сети.

И как бы это ни казалось глупо, но Виктория была совсем не прочь попасться в эти сети, чтобы снова испытать мягкость его губ, неистовую страстность его прикосновений.

Мигель ослабил объятия. Виктория высвободилась и перевела дыхание. Огляделась вокруг, увидела через окно, что гостиная пуста.

— Все ушли в столовую, — растерянно пробормотала она.

— Мы должны присоединиться к ним, — заметил Мигель.

Мы… Как будто они были парой. Горько улыбнувшись, она покачала головой.

— Я не могу.

— Но ты должна. Ты же виновница торжества.

— Извинись за меня перед гостями. Скажи, что мне стало плохо, или придумай что-нибудь еще.

Мигель вызывающе рассмеялся.

— И не подумаю. Это вечер в твою честь. Мы обещали, что придем. Неужели ты разочаруешь бабушку Беатрис, наплюешь на этикет и правила гостеприимства в угоду своим слабостям?

Презрительный тон его голоса подействовал на нее как пощечина. Виктория вгляделась в его глаза и увидела в них лишь торжество победителя и безграничное высокомерие. В очередной раз она осознала, что ночь в Париже была всего лишь иллюзией. Мигель ни на секунду не принадлежал ей, это она превратилась в его собственность.

— Я не буду твоей женой, — твердо сказала Виктория. Столько дней она сражалась со своими эмоциями, и отнюдь не для того, чтобы мрачная реальность восторжествовала. — И если ты думаешь, что я стану изображать твою счастливую невесту, то глубоко заблуждаешься.

— Значит, твой эгоизм погубит все надежды Беатрис?

— О, бабушка переживет!

— Ты уверена? Она сильно болела последние несколько месяцев…

— Это не так.

Мигель насмешливо улыбнулся.

— Откуда ты знаешь, детка? Тебя же здесь не было.

— Не смей осуждать мои поступки или читать мне лекции! Ты здесь никто. Это мой дом и моя семья!

— Если ты такая преданная внучка, почему же не вернулась, когда Беатрис заболела? Почему не села в первый же самолет, когда все думали, что она может не выжить?

Сердце Виктории чуть было не остановилось. Мигель, должно быть, нарочно разыгрывает ее, пытается причинить ей боль?

— Это неправда!

— Она чуть было не умерла.

Его слова потрясли ее так глубоко, что на глазах снова выступили слезы.

— Ты преувеличиваешь.

— Мне бы этого хотелось. Но я говорю правду. Видишь ли, Вики… — начал Мигель, а она внутренне содрогнулась от того, как презрительно прозвучало в его устах это «Вики», — в отличие от тебя я и Уильям были здесь. Мы наняли медсестру и Джинни, потому что миссис Грифитс не справлялась одна, уговорили Беатрис пройти необходимое обследование и в дальнейшем выполнять все рекомендации врача. Но поскольку Уильям заключил выгодный контракт, твоя бабушка просила его не приезжать к ней часто. Я же навещал ее каждый день, сидел у ее кровати, когда ей становилось плохо или не с кем было поговорить.