Онлайн книга «Ожерелье Атона»
|
– Нет, в море нельзя, – осмотрев пляж, прошептала Галина. – На дне, должно быть, тоже полно этих тварей. Пластинка не умолкала: «Вот все и закончилось…» Галина в отчаянии огляделась по сторонам. Уже дважды она обошла огромную территорию отеля. Выпила чашку мятного чая в баре, поболтала с официантом, познакомилась со смешной супружеской парой из Германии. Потом смотрела, как черноволосые парни сдвигают столики и стулья с открытой террасы ресторана. А сна по-прежнему ни в одном глазу. Только пластинка. И ужас. Больше не будет широких, шутливо нахмуренных бровей Игоря. Блестящих темно-русых волос, по которым с наслаждением скользили ее пальцы. Впадины живота, трогательной, совсем мальчишеской, с едва заметно розовеющей от поцелуев кожей… «Вот все и закончилось…» «Может, если напиться, станет легче?» – подумала Галина и, обойдя расположившуюся прямо на камнях клумбы компанию беззаботно хохочущих туристов, отправилась в бар. – Два виски без льда и содовой. Официант явно собирался пошутить, но, испугавшись пустых, безжизненных глаз, просто сказал: – Могу дать вам всю бутылку. Правда, вам придется за нее заплатить. Но вы уверены, что это решение проблемы? Решение проблемы не хочет ее видеть. Решение проблемы зажглось ее страстью и потухло. «Вот все и закончилось…» Поблагодарив официанта, Галина расписалась в счете. Парень предложил упаковать виски, но она отказалась. Что за церемонии, в самом деле? Ей совершенно безразлично, что кто-то увидит ее с бутылкой виски. Вот, пожалуйста, любуйтесь все, кому не лень, – она хлещет обжигающую жидкость прямо из горлышка… В холле корпуса Галине почудился легкий запах туалетной воды Игоря. Свет в окнах его номера не горел. «Моему любимому мальчику тоже не спится? Он, как и я, возвращается после ночной прогулки?» – подумала Галина и, слегка пошатываясь, пошла по коридору первого этажа, в конце которого и находился номер Игоря. – Бли-и-ин… – она присела на корточки и осторожно поставила бутылку у выступа стены. – Они все-таки порвались! Галина не любила делать покупки в арабских странах. Смысл торговаться, получать скидку в восемьдесят процентов и все равно переплачивать? Чтобы после первой же стирки убедиться: яркие восточные красавицы с сарафана бессовестно удрали. Или взять вот эти сандалики. Знала же, что порвутся, и все равно купила, польстившись на тисненые иероглифы. Галина закручивала порвавшийся ремешок, но жесткая кожа упрямо выскальзывала. – А вот все равно ты от меня не… Договорить она не успела. Из номера Карповых высунулась голова Игоря. Парень осмотрел коридор и, не заметив женщину, скрытую выступом стены, заторопился к себе. Галина, со злополучным сандаликом в одной руке и бутылкой виски в другой, направилась за ним следом. – А мы с Вадиком рогаты, – бормотала Нестерова, – ой рогаты, ой… Из номера Карповых торчала чья-то рука. Женщина с ужасом заглянула за дверь. В коридоре, лицом вниз, лежал черноволосый мужчина, который ни ростом, ни телосложением Вадима совершенно не напоминал. Внезапно она улыбнулась и довольно пробормотала: – Вадим, не Вадим – нет никакой разницы. А в любви все средства хороши… И на помощь звать не буду. Мой мальчик убийца? А что с того? Мне совершенно безразлично, по каким причинам Игорь будет рядом! – Легче стало? – участливо поинтересовалась Света. Вадим кивнул. Теперь уже и не верится, что она была – резкая, пронзительная боль, выворачивающая внутренности. После принятой таблетки, которую вручил сонный врач, все проблемы с желудком как рукой сняло. – И надо было тебе за мной тащиться, – неодобрительно заметил Вадим. Он распахнул дверь корпуса, пропустил Свету вперед. – Я же беспокоюсь, – сказала девушка. – У тебя никогда раньше такого не случалось. Я уж подумала: аппендицит. – Надо было меньше за ужином наворачивать, – рассеянно отозвался Вадим, любуясь грациозной походкой жены. – Эх, не могу, как ты, соблюдать диету, кухня здесь отменная, но, Светик, я обещаю: вернемся в Москву, тогда… Жена закричала. Вадим инстинктивно оттолкнул Свету в сторону и… было от чего кричать. В коридоре их номера на полу лежал мужчина. – Стой, где стоишь, – коротко сказал Вадим и щелкнул выключателем. Мужчина не шевелился. Уже переворачивая его на спину, Вадим понял по застывшей, неподвижной тяжести – он мертв. Но, глядя в его лицо, все же коснулся запястья. Пульс не прощупывался. – Это тот самый парень с пляжа, – срывающимся голосом сказала Света. – Вижу. И что он здесь делает? Светка, предупреждаю: если у тебя с ним что-то было, все ноги поотрываю! – Вадим, сейф! – взвизгнула супруга. Распахнутая дверца. Пустая ячейка. Ожерелье Атона исчезло. Рядом со Светой уже стоял взлохмаченный немец, сосед из номера справа. Жена, всхлипывая, принялась что-то объяснять по-английски… Вадим бросился к тумбочке, снял трубку телефона, нажал кнопку рецепции и прокричал: – У нас в номере сотрудник отеля. Кажется, он мертвый. – Повторите, я не понял, – отозвался спокойный мужской голос. – Мертвый человек в нашем номере. Полицию вызовите! Закончив разговор, Вадим обернулся, чтобы успокоить всхлипывающую Свету. И ревниво отметил, что немец уже старательно гладит ее черные волосы, но это совершенно не помогает, плечи жены вздрагивают… Растолкав столпившихся у входа людей, в номер пробилась Ирочка. Взвизгнула, зашмыгала носом. – Пропустите, там мои друзья, – задребезжал Тимофей Афанасьевич. – О боже! Да что же это?! Господи, да у него на груди знак Атона! Откуда? Вадим еще раньше заметил кровоточащие царапины на груди Али. Парень явно нацепил на себя ожерелье и поранился. Потом, скорее всего, подрался с сообщником. Тот его убил и унес украшение с собой. Но как они узнали шифр сейфа? Вадим в сердцах воскликнул: – В этой стране полиция приезжает, или как? Вместо полицейского в номере появилась Лика Вронская. – Ребята, что случилось? Его что, убили? Кто-нибудь слышал шум? У Карпова сразу же заболела голова от ее треска. – Ты что, сама не видишь, что он мертвый? – протискиваясь следом, пробормотал Паша. – Даже я без очков, и то вижу. – Алина, умоляю тебя, только не волнуйся, – повторял возникший вслед за Гордиенко в комнате Кирилл Панкратов. – Присядь, пожалуйста, а лучше давай уйдем… Шумящий, как растревоженный улей, коридор вдруг стих, и по воцарившейся тишине застучала дробь быстрых шагов. |