Онлайн книга «В Москве-реке крокодилы не ловятся»
|
— Я — хозяйник! — гордо объявила она, отряхивая ручки. В санатории девочка, которая была не по возрасту мала, начала расти и поправляться. Ее щечки запылали румянцем. Она стала меньше общаться с названными родителями, все больше времени проводя на улице среди ребятни. — Ничего страшного в этом нет! — успокаивала Мишку Люба. — Ребенок осваивает мир. У Анечки повышенная тяга к познанию. Изредка звонил Володя Слепченко, сообщал разные новости. — Недавно приезжала Светка со своим мужем. — Трезвая? — Не так, чтобы совсем! Но соображала. Я сказал ей, что Анечку забрали в детский дом. — Молодец! — сказал Ромашкин. — Как мама? — Сейчас не пьет! Но какая — то… не такая — ходит по дому, молчит. Скажешь поесть — поест, не скажешь — голодной останется. Про Аньку даже не спрашивает, как будто ее и не было. — А как Светлана прореагировала на твое сообщение? — Да, вроде как, дядя Миша, спокойно, но ее муж собирался идти в полицию и узнавать, в каком детском доме Анечка. Он сказал, что негоже ребенка оставлять в приюте при живых родителях. И еще — они у нас ночевали. Ему понравилась наша квартира. Он сказал, что они могли бы здесь жить — Светка — то прописана! — Что? Он уже и на вашу квартиру замахнулся? Сколько вас там прописано? — спросил Мишка. — Четверо: я, мать, Светка и Анька. — А квартира двухкомнатная. Где же они собираются жить? — Не знаю, дядь Миш! Но у них теперь, как я понял, нет жилья! — Я знаю! — ответил Ромашкин. — Поэтому им и понадобился ребенок. Ходили они к инспектору? — Не знаю! Они ушли и не возвращались. А больше никаких известий нет. Мишка вышел на улице с тягостным ощущением неприятных перемен. Еще издали он увидел, что Анечка раскачалась на качелях так, что вот — вот перевернется. Бросившись к качелям, Мишка ощутил такой животный испуг, что сердце его колотилось еще с полчаса, не меньше. Он сел на крыльцо и долго пытался отдышаться. Анечка стояла рядышком и гладила его по голове. С грустью Мишка подумал, что идиллия может кончиться также внезапно, как и началась. — Что, Миш? Плохо? — спросила, выйдя на крыльцо, Люба. — Не слишком хорошо — так скажем! Но тянуть больше нельзя! Надо ехать! Когда у тебя выходной? — Завтра! — А у Валечки? — Сейчас загляну к ней и спрошу, сможет ли она посидеть с Аней. Вскоре она вернулась и сказала: — Мы можем завтра ехать! «Вот и хорошо! Завтра — так завтра!» Вечером Анечка затихла в своем игрушечном уголке. Войдя в комнату, Мишка застал такую картину: Анечка уютно свернулась калачиком на кукольной кроватке, оставив куклу сидеть за столиком перед пустой чашкой. Ромашкин отнес дочку на ее диван, укрыл одеялом — в домике барачного типа было уже холодно — и вернулся дочитывать зарубежный шпионский детектив. Ромашкины вышли из дому рано утром, когда Анечка еще спала. До станции дорога шла лесом — километра два. Лес еще не начал ронять листву. Асфальтированная дорожка заманчиво петляла между деревьев. Ранние грибники, пересекая ухоженную тропинку, старались не оставить земляных следов. В начале пути в электричке ехали только рабочие, да закутанные тетки с корзинами, из которых выглядывали бутылки с молоком и банки со сметаной. Но ближе к Москве вагон стал похож на переполненный улей, где пчелы стараются не замечать друг друга. Москва, несмотря на осень, оказалась жаркой и пыльной. — Надо же, как мы отвыкли от города! — заметила Любочка, продираясь сквозь суету Казанского вокзала. Они неторопливо выпили по пластиковому стаканчику кофе в вокзальном аппарате и вошли в метро, стараясь оттянуть неприятный момент встречи с инспектором. Как ни странно, но Елена Гавриловна оказалась не только на месте, но и отлично их помнила. — Это ваша невеста, которая согласна усыновить чужого ребенка? — сразу спросила инспектор, едва Ромашкины появились на пороге. — Это моя жена! — сухо ответил Михаил. — Прекрасно, прекрасно! — ответила инспектор таким тоном, что сразу становилось ясно, что лично она ничего хорошего в этом не видит. — Свидетельство покажите! Ну, что же — все в порядке. А вы, как вас? — она заглянула в документ. — Вы, Любовь Егоровна, не возражаете против усыновления чужого ребенка? — Не возражаю! — Похвально, похвально, — произнесла инспектор. — Вы уже удостоверились, что у вас не будет собственных детей? — Почему же у нас не должно быть собственных детей? — спросила Люба, пока Мишка от ярости сжимал руки в кулаки. — Просто я знаю, почему усыновляют. Но если потом появляются собственные дети, то начинаются конфликты между родными и усыновленными детьми, — ответила инспектор. — Обычно усыновляют из — за бесплодия. Кстати, кто вы по специальности? — Воспитатель детского сада, — спокойно ответила Люба, понимая, что инспектор хочет вывести их из себя. — Это хорошо, хорошо! Значит, о педагогике имеете основательное представление, — сказала инспектор, подчеркивая каждое слово и выразительно поглядывая на Мишку. — Здесь вы неточны, — ответила Люба. — Это моя специальность! — А скажите, Любовь Егоровна, вы уже видели ребенка? — Нет! — Как же так? Собираетесь усыновлять, а сами не видели ребенка. И где же ваш младенец? Почему потребовалось усыновление неизвестно кого? Согласитесь, что здесь возникает много вопросов? — Это та самая девочка, которую мы разыскивали с дедушкой, — вступил в разговор Ромашкин. — Дедушка, а он был моим другом, просил, чтобы я удочерил его внучку, если с ним что-нибудь произойдет. — Рассказывайте мне сказки! — хмыкнула инспектор. — Еще скажите, что не знаете, что ребенок, — она заглянула под лист бумаги, — что Анна Слепченко объявлена в розыск?! — В розыск? — удивился Мишка. — Так она пропала? Елена Гавриловна недоверчиво на него посмотрела и уже не так уверенно продолжила: — Ребенок исчез из дома родственников в Коломне, куда ее привезла мать девочки. Так что, милые мои, — она закрыла папку, как бы заканчивая разговор, — придется вам повременить, пока девочка не будет найдена! Тем более, что мать не лишена родительских прав! Ромашкины направились к выходу, но на пороге их окликнула инспектор: — А не сами ли вы приложили руку к похищению ребенка? Я знаю эту семью. Теперь, когда нет дедушки, ребенок остается либо с пьяной мамашей, либо с пьяной бабушкой. Скажите мне, я пойму! Мишка остановился, подкупленный искренностью ее сочувствия, Но Люборчка подтолкнула его в спину и сказала: |