Книга Освобожденная, страница 6 – Дженнифер Ли Арментроут

И Люк, и Реми явно замешкались.

– Просто потрогайте его, и покончим с этим.

– Ну, когда ты так говоришь, вообще его трогать не хочется, – усмехнулся Реми, и Лили красноречиво выставила ему средний палец.

Пробурчав что-то под нос, Люк наклонился над парнем и положил ладонь тому на лоб, но тут же отпрянул, как будто его ударило током. При соприкосновении нефилимов всегда возникало ощущение, будто между ними проходит электрический разряд.

– Черт!

Лили качнулась на каблуках, ухмыляясь.

– А я говорила!

– Вау, – удивляясь, покачал головой Реми, – так он везучий, сукин сын, что ты его всего лишь вырубила.

Ее улыбка стала еще шире. Лили любила комплименты. А их так редко доводилось слышать…

– Лилиан Маркс! Сейчас же тащи сюда свою задницу!

От неожиданности она подскочила на месте, округлив глаза. Голос Натаниэля прозвучал слишком громко, хотя их разделяло целых два этажа. Люк подавил смешок, и Лили стрельнула в него укоризненным взглядом.

– Спасибо, – пробормотала она.

Но Реми хотя бы соизволил предупредить ее:

– Натаниэль в ярости. Ты себе не представляешь, чего ему стоили сегодняшние звонки.

Лили поникла и медленно обошла вокруг кровати. Люк шлепнул ее по макушке, когда она проходила мимо, но стоило ей замахнуться в ответ, тут же отскочил, смеясь.

– Я вас обоих ненавижу.

Она направилась к двери. Реми подошел к кровати поближе.

– Ты знаешь, как трудно будет обучать его в таком возрасте?

Девушка остановилась на пороге. Обучить его практически невозможно. Они не смогут. Слишком поздно. Самое лучшее, что можно сделать, это посадить парня в его «крузер» и пожелать удачи. Жестоко, но ничего не поделаешь.

В любом случае, это не ее проблема.

Лили шла по тускло освещенному коридору. Здесь, на глубине в пять этажей ниже уровня земли, находилась жилая секция Святилища. Без особого приглашения проникнуть сюда, в самые глубины здания, третьего по высоте во всем Вашингтоне, просто невозможно. На лифте она спустилась на седьмой этаж, где у Натаниэля располагались квартира и кабинет.

Натаниэль восседал за большим овальным столом вишневого дерева, отполированным так, что она видела себя в столешнице, как в зеркале. Все здесь было ей знакомо от и до – сколько раз Лили таращилась на собственное отражение, пока ее отчитывали за очередную выходку. Особенно доставалось за Джулиана. Он стал практически главной темой последних нравоучительных лекций.

И вот теперь она оступилась. А ведь раньше этого никогда не происходило. Если только дело не касалось Джулиана. Но там, где бывал замешан этот падший ангел, все летело к чертям.

Натаниэль осторожно положил телефонную трубку и поманил девушку к столу.

– Присядь.

Лили чувствовала себя так, будто ей снова тринадцать. Неуклюже села, сложила руки на коленях, как провинившийся ребенок. А ведь она взрослая женщина, которая может запросто справиться с толпой приспешников, не сломав при этом ни единого ноготка. Но все это не имело значения, когда она сидела перед Натаниэлем.

Он всегда выглядел таким, когда Лили его огорчала. Обычно начиналось с того, что Нат рассеянно зачесывал волосы назад, заправляя длинные каштановые пряди за уши. Уголки губ опускались вниз, и он пронзал ее взглядом. Затем вокруг бледно-голубых глаз собирались тонкие морщинки, отчего моложавое лицо Натаниэля старилось.

Его возраст оставался для Лили загадкой. Да и никто, как ей казалось, этого не знал. Натаниэлю должно быть по меньшей мере несколько сотен лет, хотя больше тридцати ему и не дашь. Он ничуть не изменился с той ночи, когда оттащил ее, пятилетнюю девочку, дрожащую и заплаканную, от мертвой матери.

– Лили.

Она поежилась.

– Натаниэль.

– Во-первых, что это ты на себя напялила?

Девушка удивленно осмотрела себя. В этой одежде она ходила и раньше.

– В смысле?

– Ты выходишь на охоту в юбке, которая едва прикрывает зад, – пояснил он.

Щеки вспыхнули, но сама она ощетинилась.

– Ну извините, полиция нравов, не думала я, что должна спрашивать твоего разрешения, что мне носить.

– Я лишь забочусь о тебе, – вздохнул Натаниэль устало.

– А я не нуждаюсь ни в чьей заботе.

– Может, и так, но у нас тут творится черт знает что.

Он откинулся в кресле и сдавил переносицу.

– Лили, ты знаешь, что обстановка накаляется. Падшие все чаще совращают нефилимов. Все больше душ мы теряем, а ведь это загубленные невинные люди. И их много, ужасающе много.

Да все она прекрасно знала. Падшие похищают новых нефилимов раньше, чем Святилище успевает их надежно спрятать. А после того, как Падшие доберутся до них, они оказываются потерянными навсегда, потому что становятся такими же порочными, как и ангелы, совратившие их. Эти нефилимы превращаются в приспешников, за которыми и охотятся ее сородичи.

– Нет ничего хуже, если нас раскроют.

Лили переменила позу, и кожаная обивка тихонько скрипнула.

– Я знаю.

– Ты знаешь, чего мне стоила твоя сегодняшняя выходка? Дэниэл головой своей рисковал, чтобы никто не спрашивал, почему тот молодой коп не вернулся со смены.

Она беспокойно поерзала в кресле. Дэниэл служил в полицейском управлении, так что у них имелся среди копов свой человек как раз для таких вот случаев. Хотя пользы от этого было немного, да и замять подобные накладки оказывалось не так-то просто.

– Я учил тебя бить и сматываться. Это же так легко.

Лили поджала губы. Она и собиралась так поступить, но не удержалась. Что поделаешь – характер.

– Ты должна быть осторожнее, – сказал Натаниэль тихо.

Но непроизнесенные им слова будто повисли между ними. Лили поняла: он вспомнил Анну и то, что с ней произошло. Черт возьми, девушка сама отчаянно скучала по своей подруге. Они с Анной очень сблизились, хоть та и была старше. Она подписала Контракт десятки лет назад. А потом влюбилась в одного из Падших, да так, что совсем потеряла рассудок.

Бедная Анна. Такая красивая и такая глупенькая.

Женщины среди нефилимов встречались очень редко. Большинство рождались мальчиками, но раз в несколько десятилетий на свет появлялись девочки-полукровки. Не считая Мишель, которую отправили в Нью-Йорк, Анна была единственным охотником-женщиной в Вашингтоне.

Боль от этой потери поразила всех в Святилище, но больше всего страдали двое – Натаниэль и Люк. Лили знала, они винили себя в смерти Анны. Натаниэль считал, что недостаточно хорошо обучил ее. И Люк, как подозревала Лили, думал так же. Последние шесть недель были нелегкими, и напряжение между обоими мужчинами лишь возрастало.