Онлайн книга «Провинциальная Мадонна»
|
— А к Ване поиграть? — вдруг подал тихий, обиженный голосок Мишенька. — Надя обещала со мной к Ване пойти… — Да к какому еще Ване! — сердито отмахнулась от сына Наталья. — Не выдумывай, ешь давай! — А мы и правда хотели к Машке пойти, он так хорошо с ее братом играет… — Ну, хотели, значит, перехотели. Не слышала, что ли? Серегу, говорю, в поселке видели! — Ну Наташ… Ну пожалуйста… Мишка же все время дома с бабушкой, ему со сверстниками общаться надо… Мы ненадолго… На полчасика в гости… — Нет, я сказала! Какие еще гости, хватит, нагостился уже! — Наташ… Мам, ну скажи ей… — Да хватит! — сердито прихлопнула по столу ладонью Наталья. — И так настроение хуже некуда, еще и ты под руку лезешь! С одного слова не понимаешь, что ли? Сказала, дома будет сидеть, значит, дома будет сидеть! И сегодня, и завтра, пока выходные не кончатся! Слезы отчаяния подкатили к горлу, не продохнуть. Мишенька притих, елозил испуганно ложкой в тарелке. Мама сидела, будто и не слышала нервного диалога, с удовольствием хлебала варево. Потом подняла голову, заговорила с Наташкой как ни в чем не бывало: — Ну, раз на воскресенье все дома, я с вечера квашонку заведу, завтра с утра шаньги с картошкой сделаю да пирог с рыбой заверну. Давно мы не пекли… Надя усмехнулась про себя в ужасе — да, вот такие пироги, значит, из их с Сережей затеи вышли. Не судьба, значит, ему сына увидеть. Да что ж это такое, ей-богу? Подскочила с места, громыхнув табуреткой, вылетела в прихожую, начала торопливо натягивать пальто, совать ноги в сапоги. Куда-то шапка запропастилась… — Ты куда? — удивленным хором вылетело из кухни. — Я… Я к Машке… Мне надо учебник забрать… Вылетела за дверь, бегом промчалась к калитке. Как противно скрипит снег под ногами. Тот самый — злой снег. Рыхлый, колючий, сверкающий ледяной искрой. Руки сразу заледенели — варежки забыла. Да бог с ними! Сережа ждет, а она не сумела, не помогла… Дом Сашки Потапова, Сережиного приятеля, уже светил окошками, опережая ранние декабрьские сумерки. Хозяин давно жил бобылем, с тех пор, как жена подалась в город на заработки, да и пропала там на просторах торговых рядов. Говорят, другого нашла, с теплой городской квартирой. Но Сашка не особо и горевал — жил и жил сам по себе, как говорил, не хуже, чем прежде. А может, специально так говорил, чтоб не жалели. В свободное время даже картины малевать начал, доморощенные пейзажики с натюрмортами. Увлекся… Весь поселок над Сашкой насмехался, а Сережа, наоборот, с ним приятельствовал. Говорил — каждый выбирается из горя как может… Калитка была распахнута настежь. Девушка остановилась, чтоб унять дыхание, подула на замерзшие пальцы. А идти-то боязно… Сережа ждет, а она без Мишеньки! Хлопнула дверь, на крыльцо выскочил Сашка, деловито прошагал в ее сторону. Увидел, поднял брови вверх: — О, Надюха, привет! А Серега там ждет, из угла в угол ходит… А ты чего одна? — Наталья не отпустила. Даже не знаю, как Сереже сказать… — Ну, что ж теперь. Не судьба, значит. Ты заходи, чего стоишь, вон замерзла совсем! — А ты куда, Саш? — Так на работу, в ночную смену… — А… Ну, ладно. — Заходи, заходи, не мерзни! Там в кухне чайник как раз вскипел, попей горячего. — Спасибо… Глянув на часы, он поднял воротник пальто, деловито зашагал в сторону фабрики. Еще немного помаявшись на крыльце, она осторожно постучала, толкнула дверь… Сережа выскочил на ее стук — лицо взбудораженное, руки распахнутые, готовые обнять сына… И встал как вкопанный. Сразу все понял, сник, плеснул из глаз горечью недоумения. — Наташка не отпустила… Нет, она бы отпустила, конечно, но, говорит, тебя в поселке видели… Поэтому… Ты не расстраивайся… Он посмотрел на нее устало, даже с некоторой досадою. Махнул рукой, повернулся, ушел в комнату. Вскоре оттуда раздался его негромкий, с горестной хрипотцой, голос: — Иди сюда, Надь… Чего там стоишь… — Ага, сейчас… Быстро скинула пальто, шапку, стянула сапоги, на цыпочках прошла в комнату. Никогда прежде не бывала у Сашки Потапова — ничего, уютно, хоть и живет один… Огляделась, выискивая, куда бы сесть. Вот сюда, напротив Сережи, в кресло. — Давай выпьем, Надь. — Ты что, я же не умею… Только шампанское в Новый год… — Да знаю. А я выпью. Вот только не знаю, есть ли… Сейчас посмотрю… Какой у него голос несчастный, неживой будто! Парень с трудом вытащил себя из кресла, поплелся на кухню, захлопал там дверцами шкафов. Вернулся, поставил на стол пузатую бутылку «Плиски», блюдце с нарезанным сыром, грустно усмехнулся: — Надо же, а Сашка-то у нас, оказывается, только благородные напитки употребляет… Кроме «Плиски», больше и не нашлось ничего. — Да нет. Просто недавно в магазин «Плиску» завезли, все расхватали, как заморский дефицит. Мама тоже на Новый год взяла. А еще большую такую бутылку с бальзамом — «Абу Симбел» называется. И ликер «Амаретто»… Сережа улыбнулся грустно-вежливо, и она осеклась — не к месту о маме вспомнила… Мысли в голове заметались, опять спросила невпопад: — А ты что, выпивать начал? — Да нет, Надь, нет… Сама понимаешь… Дрожащими руками он отвинтил крышку, налил полстакана, выпил залпом. Накрыв рот внешней стороной ладони, замер, закрыв глаза. И ладонь дрожала, и веки подрагивали нервно. Она сидела, смотрела и маялась — не знала, что сказать… Сергей заговорил сам, выставив ладони вперед. Глухо, прерывисто: — Надь, вот убей, понять не могу… Неужели не понимают, ведь Мишка сын мне… Отцовство с разводом никуда не делось! Неужели они этого не понимают, Надь? Вдохнул глубоко, помотал головой, как усталый конь. Поднял глаза — отчаянные, полные слез. — Сереж, не надо… Хотя я понимаю, конечно же… — Да ничего ты не понимаешь. Чтобы понять, надо это пережить… Когда глазами и сердцем видишь, как твой ребенок растет, когда не пропустил ни первого зуба, ни первого шага, ни первого слова… Трудно от себя оторвать. Практически невозможно. Кто-то может, а кто-то нет… Я вот, например, не могу… Ну почему, почему все так сложилось, Надь? Крупные слезы оборвались, покатились из глаз, и он стыдливо прикрыл лицо руками, закачался из стороны в сторону. Голос зазвучал из-под ладоней еще глуше, несчастнее: — Наверное, надо было терпеть ради Мишки… Но ты же сама видела — они бы меня уничтожили в конце концов… Не смог больше… Я совсем слабак, да, Надь? — Нет, ты не слабак. И не надо было терпеть. Все правильно сделал, ты молодец. А с Мишенькой… Все наладится со временем… |