Книга Останься со мной, страница 16 – Бонни Перселл

— Да, нравится. Тебе это неприятно?

Мики поморщился:

— Ты имеешь в виду — из-за мамы?

— Да. — Голос Митча дрогнул. — Из-за мамы.

Мики пожал плечами:

— Нет. Вовсе нет. Сразу после маминой смерти я не мог бы вообразить тебя и какую-то другую женщину. — Он вздохнул. — Но я больше не мальчик. Я кое-что знаю о влечении к женщине. — Мики понимающе улыбнулся, и Митчу осталось гадать, насколько хорошо сын осведомлен.

— У меня с этим все в порядке, — добавил Мики.

— В самом деле? — поддразнил его Митч.

— В самом деле. — Мики похлопал по диванной подушке. — Ты будешь стоять так всю ночь или все-таки сядешь? — Он протянул миску с попкорном. — Здесь еще осталось.

Напряжение покинуло Митча, ему стало легко.

— Рад слышать. Так почему ты еще не спишь? — спросил Митч, запуская руку в банку.

— Смотрел фильмов ужасов.

— В темноте?

— Так лучше всего, — ответил сын, широко улыбнувшись. — Он как раз кончился, когда ты подъехал.

— И ты решил устроить засаду?

— Что-то вроде того.

— Гнусная шуточка, но тебе следует быть поосторожней. Я не так молод, как раньше. Ты мог бы напутать меня до смерти, — говорил Митч, тиская Мики.

— Прекрати вести себя как взрослый с дитятей. А потом — это было очень смешно. Ты бы видел свое лицо.

Митч растерялся, не зная, что и сказать.

Мики спас его от необходимости объясняться.

— Я так понял, ты знаешь о той скрипящей ступеньке, — сказал он, подмигнув.

Митч похлопал Мики по спине.

— Сын, я знал о ней задолго до того, как ты появился на свет. — Он притянул к себе Мики в дружеском объятии. — Хочешь узнать, что придумала мисс Боханнон? Или подождем до утра?

— Сейчас, — только и сказал Мики.

Митч кратко обрисовал идею Бо и, затаив дыхание, ждал, что решит Мики. Если сын не согласится, ему труднее будет наладить отношения с Бо.

— Кру-у-уто! — сказал Мики. Зевнув, он потянулся и вскочил на ноги. — Я иду спать.

Митч облегченно вздохнул.

— Значит, ты согласен?

Уходя, Мики бросил через плечо:

— Ну, скажи ей «да».

Прямо в уши завыла сирена. Бо хлопнула по кнопке будильника, но звук не пропал. Бо поискала его источник и наконец поняла, что это телефон.

— Алло, — просипела она, борясь со сном.

— Доброе утро, — сказал бодрый голос. Бо никак не могла понять, кто это. — Не разбудил?

Бо кашлянула, прочищая горло.

— Нет, — солгала она, гадая, почему приличие обязывает не признаваться в таких случаях. Открыв наконец глаза, Бо взглянула на часы. Восемь тридцать? — Чем могу служить в такую рань? — добавила она.

— Я говорил с Мики. Он сказал, что идея крутая.

Мики? О нет. Она разговаривает с Митчем Таггардом. Бо натянула простыню, чтобы прикрыть свое обнаженное тело, и поймала себя на намерении взбить волосы. Она не знала, что ответить, и ухватилась за обычную схему:

— Замечательно. В понедельник я переговорю с шефом и дам тебе знать. — Она прикрыла трубку, подавляя зевок.

— Бо? Я все-таки разбудил тебя, ведь так?

Признаться или снова отрицать? Она уже один раз солгала. Почему бы не ответить честно? В конце концов, что плохого в том, что в субботу утром она еще спала? К тому же, по ее меркам, это страшная рань.

— Да. Ты застал меня врасплох.

Трубка замолчала. Неужели их прервали?

— Митч?

— Мне очень жаль. Я придумывал предлог для раннего звонка, но единственное, что я могу сказать в свое оправдание, — я не подумал. Мы, военные, поднимаемся рано, а на ферме день начинается еще раньше — если, конечно, можно назвать фермой хозяйство, в котором несколько куриц и небольшой огород. Я не посмотрел на часы, прежде чем снять трубку.

Бо удивилась. Митч лег так же поздно, как и она, но уже давно проснулся и полон энергии?

— Мне помнится, кто-то сказал, что превратится в медведя, если не отоспится.

Митч засмеялся, и от звуков его голоса голые руки Бо покрылись пупырышками.

— Пяти часов мне достаточно, но обычно я предпочитаю восемь.

— Вот как. — Что бы еще сказать? Нужно сказать что-нибудь, а то он нажмет на отбой. Бо вцепилась в трубку, как какая-нибудь безумно влюбленная девчушка, счастливая уже тем, что слышит дыхание любимого. — Теперь понятно.

— Ладно, я лучше оставлю тебя в покое. — Телефон замолчал, и Бо испугалась, что Митч уже повесил трубку. Затем она услышала, что он говорит с кем-то из домашних, но не могла разобрать слов. — Хорошо, — расслышала она одно слово, прозвучавшее, как из колодца.

— Митч? Ты еще здесь?

Голос вернулся, отчетливый и бодрый:

— Я говорил с мамой. Она спрашивает, не могла бы ты отобедать с нами в воскресенье.

Бо так удивилась, что чуть не выронила трубку. Сердце у нее подпрыгнуло, она сглотнула и только тогда смогла спросить:

— В какое время?

Митч назвал время и пообещал заехать за ней.

Разговор был закончен, а потрясенная Бо продолжала сидеть, прижимая к груди трубку и улыбаясь.

Митч стоял у дверей квартиры Бо, чувствуя себя неуютно в белой крахмальной рубашке с длинными рукавами, и поправлял галстук. Четвертый раз он оказывался на этом месте, но непринужденность и легкость не приходили. Он нажал на кнопку звонка.

Дверь отворилась так быстро, как будто Бо ждала по другую сторону.

— Я видела, как ты подъехал, — призналась она, задыхаясь. — Подожди минутку. — Она стремительно повернулась, отчего юбка на ней заколыхалась, и бросилась в крошечную кухню.

Митч смотрел вслед, завороженный грациозными движениями ее бедер. Яркая юбка обвивалась вокруг невообразимо длинных ног. Красивая блузка кремового цвета свободно ниспадала к поясу, который подчеркивал тонюсенькую талию. Достаточно открытая блузка не скрывала углубление между грудями. Наряд Бо Митчу определенно понравился.

— Мама учила меня не приходить в гости с пустыми руками, — объявила Бо, возвращаясь с тортом, благоухающим корицей. — Я приготовила десерт.

Митч не мог решить, что ему нравится больше: женщина или десерт? Женщина, решил он, и торт при ней.

Бо вручила ему блюдо, и он втянул в себя ароматный воздух. Торт был еще теплым. Митч представил себе Бо за его приготовлением, и его рот наполнился слюной.

— Я беру сумочку, и мы пойдем, — заспешила Бо.

— Поторопись, меня нельзя оставлять наедине с тортом. — Митч еще раз вдохнул божественный аромат.