Онлайн книга «Мы – плотники незримого собора (сборник)»
|
Потаенные мысли миссис Беллоуз, ею всегда подавляемые, подсказывали ей, что сейчас дешевый китайский гонг возвестит о явлении мистера Тиркеля. Его большущие водянистые глаза были до того неестественны, что одна старушенция легкомысленно заявила, что видела перед ними завесу из мошкары, точь-в-точь как над бадьей с летней дождевой водой. А миссис Беллоуз уловила запашок театрального нафталина и пар из ярмарочного парового органа – каллиопы, источаемый его тщательно отутюженным костюмом. Но с тем же неистовым рационализмом, с каким она встречала все прежние разочарования в своей неустроенной жизни, она, отринув все подозрения, прошептала: – На этот раз все по-настоящему! На этот раз все получится. Разве у нас нет ракеты? Мистер Тиркель отвесил поклон и внезапно расплылся в улыбке комедийной маски. Пожилые дамы присмотрелись к его кадыку и почуяли неладное. Не успел он раскрыть рот, как миссис Беллоуз приметила, что он, взвешивая каждое слово, смазывает его маслом, обеспечивая ему плавное скольжение. Ее сердечко сжалось в кулачок, и она заскрежетала своими фарфоровыми зубками. – Друзья, – молвил мистер Тиркель, и стало слышно, как сердца всего благородного собрания сковало холодом. – Нет! – вскрикнула миссис Беллоуз раньше времени. Она слышала, как на нее стремительно накатывают недобрые вести, как угрожают огромные черные колеса и истошно воет гудок, а она, беспомощная, привязана к рельсам. – Ожидается небольшая задержка, – объявил мистер Тиркель. В следующий миг мистер Тиркель мог бы воскликнуть, либо испытывал соблазн воскликнуть, в духе менестрелей: – Дамы, оставайтесь на своих местах! Ибо дамы повскакали с кресел и со всех сторон надвигались на него, сотрясаясь от негодования. – Совсем крохотная задержка, – мистер Тиркель всплеснул руками, поглаживая воздух. – На сколько? – Всего на неделю. – На неделю! – Да. Вы ведь можете провести в пансионате еще семь дней? Что вам небольшая задержка, в конечном счете? Вы же ждали всю жизнь. Всего несколько дней. «За двадцать долларов в сутки», – мрачно подумала миссис Беллоуз. – В чем дело? – вопрошала одна из женщин. – Юридическая заминка, – ответил мистер Тиркель. – У нас есть ракета? – М-м-да. – Я тут торчу целый месяц – все ожидаю, – сказала одна пожилая дама. – Задержки, задержки! – Да, именно, – подхватили все. – Дамы, дамы, – бормотал мистер Тиркель, лучезарно улыбаясь. – Предъявите ракету! Это уже миссис Беллоуз пошла в наступление в одиночку, потрясая кулачком, словно игрушечным молоточком. Мистер Тиркель посмотрел в глаза пожилой дамы, как миссионер в окружении людоедов-альбиносов. – Знаете ли, сейчас… – промямлил он. – Сейчас же! – вскричала миссис Беллоуз. – Я опасаюсь… – начал было он. – Это я опасаюсь! – отрезала она. – Поэтому мы хотим увидеть корабль! – Нет, нет, миссис… – он щелкнул пальцами, чтобы вспомнить ее имя. – Беллоуз! – рявкнула она. Она являла собой небольшое вместилище, но теперь все, что накипело у нее на душе за долгие годы, вырывалось струями пара сквозь тончайшие поры. Ее щеки раскалились. С протяжным стоном заводского гудка миссис Беллоуз выбежала вперед и вцепилась в мистера Тиркеля чуть ли не зубами, как шпиц, сбрендивший от летней жары. Она ни за что бы не выпустила его, пока он живой. Ее примеру последовали остальные дамы. Они запрыгали и загалдели, словно обитатели собачьего приюта, напавшие на своего дрессировщика, того самого, кто их поглаживал, к кому они ластились, повизгивая от удовольствия еще час назад, а теперь окружили его, хватая за рукава, и от его египетской невозмутимости не осталось ни следа. – Сюда! – вопила миссис Беллоуз, воображая, будто она мадам Лафарг. – За кулисы! Мы слишком долго ждали, чтобы увидеть наш корабль. Каждый день он откладывал, каждый день мы ждали. А теперь посмотрим! Они хлынули за сцену и выбежали в дверь, увлекая за собой беднягу в подсобку, а потом, к своему удивлению, в заброшенный спортзал. – Вот она! – сказал кто-то. – Ракета! И тут воцарилась невыносимая тишина. Ракета. Миссис Беллоуз взглянула на нее, и у нее опустились руки, державшие мистера Тиркеля за воротник. Ракета напоминала помятую медную кастрюлю. На ней тыщами зияли прорехи и вмятины, из нее торчали ржавые трубы и глаза мозолили замусоренные отдушины. Под слоем пыли иллюминаторы напоминали кабаньи бельма. У всех единым духом вырвался стон. – Это и есть корабль «Во Славу Божию»? – в ужасе закричала миссис Беллоуз. Мистер Тиркель кивнул, потупив очи долу. – Это за нее мы выложили по тысяче своих кровных долларов и притащились на Марс, чтобы взойти с вами на ее борт и лететь на поиски Бога? – вопрошала миссис Беллоуз. – Да она же гроша ломаного не стоит, – заключила миссис Беллоуз. – Хлам! Хлам, прошептали все, впадая в истерику. – Держи его! Мистер Тиркель пытался вырваться и убежать, но был зацапан со всех сторон множеством капканов и поник головою. Все ходили кругами, как ослепшие мыши. От хождения вокруг ракеты и прикосновения к ней минут на пять воцарилось смятение и полились слезы, пока они кружились и ощупывали Ракету, Дырявый Чайник, Ржавую Лоханку для Дщерей Божьих. – Так-так, – сказала миссис Беллоуз. Она поднялась к перекошенному люку ракеты и повернулась ко всем лицом. – Похоже, с нами приключилось ужасное происшествие, – сказала она. – У меня нет денег на возвращение на Землю, но я слишком горда, чтобы обращаться к правительству и признаваться в том, что какой-то ничтожный человечишка обвел нас вокруг пальца и прикарманил все наши сбережения. Не знаю, что вы все думаете об этом, но мы все очутились тут, потому что мне – восемьдесят четыре, вам – восемьдесят девять, а вам – семьдесят восемь, и все мы, расталкивая друг друга локтями, стремимся к своему столетию. А на Земле нам ничего не светит, да и на Марсе, по всей видимости, тоже. Мы все надеялись, что не будем вдыхать слишком много воздуха или вышивать множество салфеточек, иначе мы бы никогда не добрались сюда. Так что я просто предлагаю – давайте рискнем! Она протянула руку и прикоснулась к ржавой ракетной обшивке. – Эта ракета наша. Мы заплатили за свой полет, и мы отправимся в этот полет! Все заволновались, привстав на цыпочки и раскрыв от изумления рты. |