Книга Громкое эхо тихих слов, страница 19 – Кэтрин Росс

— Руфь, но почему ты не сказала мне?

— Чтобы ты стала соучастницей? Я ведь думала, у твоего отца есть деньги, раз он согласился покупать такую дорогую виллу, но, когда нашелся покупатель, Саймон сказал, что все равно такой суммы у него нет, а из бизнеса он брать не может и не хочет, а о продаже акций не может быть и речи, это его жизнь. Вот и все. Осуждай меня, передавай дело в полицию, делай что хочешь, но вилла теперь наша, и Саймон будет жить, сколько ни проживет, но не год же!

— Руфь, успокойся. Думаю, Джордан найдет выход.

— Шарлотта, я хочу, чтобы ты знала — я очень люблю твоего отца, иначе не вышла бы за него замуж. И я хочу, чтобы он жил как можно дольше.

Она заплакала, и для Шарлотты это было еще одним потрясением: Руфь плачет!

— Прошу тебя, успокойся, я очень хорошо понимаю тебя… и не осуждаю, ведь речь идет о жизни самого близкого и любимого для меня человека.

Шарлотта подошла к мачехе, и они обнялись.

— Шарлотта, я хочу, чтобы ты знала: я записала виллу на отца, мне ничего не нужно, только бы поправить его здоровье.

— Руфь, дорогая, я не сомневаюсь в твоем благородстве, но сейчас для нас с тобой главное — убедить отца, чтобы он оставил работу, ушел на пенсию. Вместе мы справимся.

Руфь отрицательно покачала головой:

— Ты же знаешь, Шарли, какой он упрямый! Чем больше его уговариваешь, тем несговорчивее он становится. Мне пришлось сказать ему правду… и его реакция… Думала, у него будет удар, отпаивала его лекарствами… Он и сейчас не хочет ничего слушать, хотя все уже произошло, ему надо только документально оформить отставку. Несколько дней назад я позвонила Джордану, предложила ему купить часть компании, на что он ответил, что согласен приобрести только всю компанию целиком.

— Вряд ли отец согласится продать все.

— Конечно, нет, но разве есть другой выход? Саймон хотел занять деньги, но отказываться от семейного бизнеса он не станет никогда. Он пробовал договориться о том, чтобы платить за дом частями, но ему отказали, поэтому единственный выход — продать весь бизнес. Саймон же надеется, что немного подлечится и вернется в Лондон, а этого как раз категорически нельзя делать: перемена климата больше чем на два-три дня его сразу убьет.

— Руфь, я надеюсь, что Джордану удастся его уговорить. Он уважает отца и обещал, что все уладит.

— Мне всегда нравился Джордан, он порядочный человек и по-своему добрый.

— У него есть свои недостатки, — пробормотала Шарлотта, — но он способен на сострадание. — Про себя она добавила, что человек, так любящий детей, не может быть подлецом.

Они опять выглянули во двор: мужчины стояли на том же месте. Шарлотте показалось, что отец за время их разговора как-то выпрямился и повеселел. Джордан обнял его за плечи и говорил ему, видимо, что-то смешное, потому что Саймон вдруг громко рассмеялся. Руфь посмотрела на Шарлотту и облегченно вздохнула, однако Шарлотта снова нахмурилась.

— Думаю, на отставку он не пойдет. Пойми, Руфь. Это его жизнь. После смерти мамы… компания спасала его от тоски и одиночества. Правда, когда он встретил тебя, то немного успокоился, даже соглашался куда-то ездить с тобой…

— Ну, вот все проблемы и решены, — раздался веселый голос Джордана. — Руфь, Саймон просит достать из холодильника шампанское. Ты получаешь свободного мужа, а я — компанию и его дочь в качестве главного советника и директора департамента.

— Что ты сказал?

Шарлотта и Руфь в недоумении переглянулись.

— Саймон продает мне компанию. Болезнь не позволяет ему руководить компанией на том уровне, который мог бы обеспечивать ее дееспособность. Отец уходит в отставку и будет жить на Лазурном берегу Средиземного моря, климат которого подходит для его сердца.

— Каким образом тебе удалось уговорить его? Он же слушать не хотел об отставке!

— Он сейчас придет и скажет вам все сам. В конце концов, он не ребенок.

Джордан смотрел так благожелательно и открыто, что дамы замолчали. Но если Руфь почти открыто радовалась, то Шарлотта пришла в бешенство, не в состоянии поверить, что отец простился с компанией.

В комнату вошел Саймон и игриво подмигнул жене:

— Твое желание исполнилось, будешь держать меня у ноги все двадцать четыре часа в сутки, дорогая женушка.

— Папа, ты действительно пошел на этот шаг? И так спокойно об этом говоришь?

— Дочка, ты же знаешь, как я всегда относился к своей работе. Ты сама неоднократно уговаривала меня немного отдохнуть, куда-нибудь съездить, но я был полон сил и не представлял себе спокойного существования… ну, вроде нынешнего. Но сейчас речь идет о моем здоровье, которое в последнее время оставляет желать лучшего… Я не могу пройти и пятидесяти шагов, тут же останавливаюсь и сажусь, я не могу играть в гольф, не могу даже дать Руфи того, что должен мужчина давать своей жене… ну, ты понимаешь, о чем я говорю. Сейчас для меня самое главное в жизни — мое здоровье и наши отношения с Руфью.

Он подошел к жене, обнял ее за плечи и прижал к себе.

Шарлотта взяла Джордана под руку и вышла с ним во двор.

— Значит, теперь вся компания принадлежит тебе? — выдавила она, отстраняясь от него.

— И это вместо того, чтобы сказать «спасибо» за то, что я уговорил отца?

— Ты же знаешь, что я не могу сказать тебе «спасибо». Я могу только изо всех сил сопротивляться происходящему и ненавидеть тебя.

— Это не лучший ответ твоему боссу, — сказал он игриво.

— Но у меня нет других слов. Я подозреваю, что ты добился от него этого решения шантажом.

— Я не шантажировал Саймона!

— Так я и поверила! Ты меня считаешь за дуру, Джордан Ланч? Я тебя раскусила, можешь не сомневаться.

— Не может быть! Ха-ха, перестань пререкаться. Это же смешно.

Они еще долго обменивались колкостями, не уступая друг другу в язвительности, остроумии и наблюдательности. Но если Шарлотта кипела от ярости и невозможности доказать свою правоту и превосходство, то Джордану этот спор доставлял почти физическое наслаждение, ему хотелось положить ее на траву и любить до изнеможения — так она его возбуждала: пылкая, с горящими, как у кошки, зелеными глазами и трепещущая.

Ему хотелось напомнить ей, что она забыла об отце, что отец смертельно болен, а он, Джордан, думал именно об этом, уговаривая его продать компанию, а она старалась доказать ему, что он шантажист и подлый делец.

Наконец Шарлотта выдохлась.

— Я поняла, что ты способен только насмехаться, а на серьезный разговор тебя не хватает.

— Шарлотта, оказывается, ты не так уж и добросердечна, как я считал. Неужели ты думаешь, что разбирать запутанные дела компании — это легко?

Он хотел сказать ей, что в ближайшее время ему — и ей тоже — будет очень трудно, но подошли Саймон и Руфь, которая держала поднос с бокалами.