Онлайн книга «Если наступит завтра»
– Ты же не ешь, – сказала Трейси мама. И чтобы ей угодить, Трейси все съела несколькими глотками. Был приготовлен именинный торт с десятью свечами, и их гости пели «Хэппи Бездей», другие посетители ресторана обернулись и аплодировали, а сама Трейси чувствовала себя принцессой. За окнами она могла слышать звуковые сигналы проносившихся по улице машин. * * * Звон был громкий и настойчивый. – Время ужинать, – объявила Эрнестина Литтл. Трейси открыла глаза. Двери камер с хлопаньем открывались. Трейси лежала на своей койке, отчаянно пытаясь вернуться в прошлое. – Эй! Время хавать, – сказала пуэрториканка. От всякой мысли о еде Трейси затошнило. – Я не голодна. Паулита, толстая мексиканка, сказала: – Es llano. Это просто. Их не волнует, голодна ты или нет. Каждый должен идти в столовую. Заключенные были построены в коридоре в одну шеренгу. – Ты лучше иди, или они поимеют тебя в зад, – предупредила Эрнестина. Я не могу двигаться, подумала Трейси. Я останусь здесь. Ее товарки по камере вышли и встали во втором ряду. Приземистая надзирательница с вытравленными перекисью волосами увидела, что Трейси лежит на койке. – Эй, ты! – сказала она. – Ты что, не слышала звонок?! Иди сюда. Трейси ответила: – Я не голодна, спасибо. Я бы хотела, чтобы меня оставили в покое. Надзирательница раскрыла широко глаза, не веря своим ушам. Она ворвалась в камеру и остановилась около койки, где лежала Трейси. – Кто дал тебе право думать, что ты можешь лежать? Ты что, ждешь прислугу? Ну-ка, поставь свою задницу в строй. Я должна буду подать рапорт об этом случае. Если еще раз такое повторится, отправишься в карцер. Поняла? Она не поняла. Она вообще ничего не понимала, что с ней происходит. Она с трудом поднялась с койки и встала в строй за чернокожей. – Почему я должна? – Заткнись! – проворчала сквозь зубы Эрнестина Литтл. – В строю не говорят. Женщины строем направились по узкому коридору через двойные двери в огромную столовую, уставленную большими деревянными столами со стульями. Кроме того, там был длинный сервировочный прилавок с движущейся поверхностью, где заключенные выстраивались за пищей. Меню этого дня состояло из отварного тунца, зеленых бобов, бледного заварного крема и на выбор: разбавленный кофе или фруктовая вода. Порции неаппетитно выглядевшей еды накладывались в оловянные тарелки заключенных по ходу их движения вдоль прилавка, а заключенные, стоявшие за прилавком и обслуживающие остальных, только покрикивали: – Двигайтесь, держите строй, следующая… следующая. Трейси получила свою порцию еды и неприкаянно стояла, не зная, куда ей идти. Она оглянулась, ища Эрнестину Литтл, но та как сквозь землю провалилась. Трейси направилась к столу, где разместились Лола и Паулита. За столом сидели 12 женщин, с огромным аппетитом поглощавшие еду. Трейси посмотрела на то, что было в тарелке, и отставила от себя, так как волна желчи поднялась и заполнила рот. Паулита пододвинула ее тарелку к себе: – Если ты не хочешь, то я съем. Лола сказала: – Если ты не будешь есть, ты долго здесь не протянешь. Я не хочу долго протянуть, безнадежно думала Трейси. Я хочу умереть. Как могут все эти женщины терпеть такую жизнь? Сколько они уже здесь? Месяцы, годы? Она подумала о жуткой камере и омерзительном матрасе, и ей захотелось закричать, завыть. Но она только крепче сжала челюсти, так что ни один звук не вырвался наружу. Мексиканка продолжала говорить: – Если они увидят, что ты не ешь, то посадят тебя в карцер. Она непонимающе взглянула на Трейси. – Это нора, и ты там одна. Тебе не понравится там. Она наклонилась к Трейси: – Ты здесь впервые, да? Я дам тебе совет, querida. Эрнестина Литтл управляет этим местом. Будь с ней хорошей – и все будет отлично. Через тридцать минут после того, как женщины пришли в столовую, прозвенел звонок и они поднялись. Паулита выхватила одну зеленую фасолинку из соседней тарелки. Трейси встала за ней в строй, и женщины промаршировали назад в камеры. Ужин закончился. Было четыре часа дня. Когда Трейси вернулась в камеру, Эрнестина Литтл была уже на месте. Без всякого любопытства Трейси представила, где та провела обеденное время. Она взглянула на туалет в углу. Ей отчаянно хотелось воспользоваться им, но она никак не могла заставить себя усесться перед остальными женщинами. Придется ждать, пока не выключат свет. Она уселась на край койки. Эрнестина Литтл сказала: – Как я понимаю, ты ничего не ела за ужином. Это глупо. Как она узнала? И какое ей дело? – думала Трейси. – Как я могу увидеть начальника? – Ты пишешь требование. Охранники используют его как туалетную бумагу. Того, кто хочет увидеться с начальником, они считают смутьяном. Она подошла к Трейси: – Тута оченно много странных вещей. Тебе нужна подруга, которая оградила бы тебя от всяческих ужасов. Она улыбнулась, показав золотые передние зубы. Голос ее был мягок. – Такую, кто знает всякие пути этого зоопарка. Трейси взглянула в ухмыляющееся черное лицо женщины. Казалось, что оно плывет где-то около потолка. * * * Это была самая высокая вещь из тех, что она когда-либо видела. – Это жираф, – сказал папа. Они находились в зоопарке в Одибон-Парк. Трейси очень там нравилось. По воскресеньям они направлялись туда послушать выступление оркестров, а потом родители вели ее к аквариуму в зоопарк. Они медленно прогуливались, разглядывая животных в клетках. – Они, наверное, ненавидят всех за то, что их посадили в клетки, папа? Отец смеялся: – Нет, Трейси. У них прекрасная жизнь. О них заботятся, их кормят и защищают от врагов. Животные жалостно смотрели на Трейси. Ей так хотелось открыть клетки и выпустить всех. Я бы не хотела быть запертой, как они, думала девочка. * * * В 20.45 прозвенел звонок по всей тюрьме. Товарки по камере начали раздеваться. Трейси не двигалась. Лола сказала: – У тебя 15 минут, чтобы приготовиться ко сну. Женщины разделись и надели ночные рубашки. Надзирательница с перекисными волосами зашла в камеру. Она даже остановилась, увидев Трейси одетую. – Давай раздевайся, – приказала она и повернулась к Эрнестине: – Ты говорила ей? – Ага. Мы сказали. Надзирательница, ища слова, повернулась к Трейси: |