Онлайн книга «Ничто не вечно»
Палата 419 оказалась кладовкой. * * * Кэт Хантер принимала участие в обходе под руководством доктора Ричарда Хаттона. Ему было чуть за сорок, грубоватый, стремительный. Возле каждого пациента доктор Хаттон задерживался не более двух-трех минут, просматривал карты и давал указания хирургам-ординаторам, выпаливая их со скоростью пулеметной очереди. – Проверьте ее гемоглобин и график операций на завтра… – Внимательно следите за его температурой… – Возьмите пробу крови на перекрестную совместимость… – Снимите эти швы… – Сделайте снимки грудной клетки… Кэт и остальные ординаторы старательно все записывали, стараясь не вызвать неудовольствия доктора Хаттона. Они подошли к пациенту, который уже неделю находился в больнице с подозрением на сильную лихорадку, но анализы не дали никаких результатов. Когда они вышли в коридор, Кэт спросила: – Так что же все-таки с ним? – ОГЗ, – ответил один из ординаторов. – Расшифровывается это как «Один Господь знает». Мы пробовали рентген, компьютерное сканирование, комплексные исследования, спинномозговую пункцию, биопсию печени. Все, что только можно. Не знаем, что с ним такое. Потом они зашли в палату, где спал молодой пациент, голова которого была забинтована после операции. Как только доктор Хаттон начал разматывать повязку, пациент проснулся и недоуменно уставился на доктора. – Что…, что происходит? – Садись! – рявкнул доктор Хаттон. Молодой человек задрожал. «Я никогда не буду так обращаться со своими больными», – дала себе слово Кэт. Следующим пациентом оказался вполне здоровый на вид мужчина лет семидесяти. Как только доктор Хаттон подошел к его койке, старик завопил: – Негодяй! Я подам на тебя в суд, грязный сукин сын! – Послушайте, мистер Спаролини… – Я теперь не мистер Спаролини! Ты превратил меня в гребанного евнуха. "Интересное сочетание – «гребаный евнух», – подумала Кэт. – Мистер Спаролини, вы сами согласились на удаление семявыносящего протока, и… – Это была идея моей жены. Проклятая сучка! Ну, я ей устрою, когда вернусь домой! Врачи ушли, оставив пациента ругаться. – А что у него за проблема? – поинтересовался один из ординаторов. – Его проблема заключается в том, что он ненасытный старый козел. У его молодой жены уже шестеро детей, и больше она не хочет. * * * Следующим пациентом была десятилетняя девочка. Доктор Хаттон взглянул на ее медицинскую карту. – Мы сделаем тебе укол, чтобы убить всех плохих микробов. Сестра наполнила шприц и подошла к девочке. – Не! – закричала малышка. – Мне будет больно! – Это не больно, детка, – заверила ее сестра. * * * Эти слова зловещей вспышкой отразились в памяти Кэт. «Это не больно, детка…» Это был голос ее отчима, нашептывающего ей в темноте. – Тебе будет хорошо. Раздвинь ножки. Давай, маленькая сучка! – Он рывком раздвинул ее ноги и вонзил между ними твердую плоть, зажимая ей рот рукой, чтобы она не кричала от боли. Кэт тогда было тринадцать лет. После этой ночи визиты отчима превратились в ужасный ночной ритуал. – Тебе повезло, что тебя учит трахаться такой мужчина, как я, – говорил он. – Ты знаешь, что такое Кэт? Это твоя маленькая щелочка. Она мне нравится. – И он наваливался на нее, лапал, и никакие крики и мольбы не могли остановить его. Кэт не знала отца. Мать ее по ночам работала уборщицей в конторе, расположенной неподалеку от их тесной квартирки в Гэри, штат Индиана. Отчим Кэт был здоровенным мужчиной, но на заводе с ним произошел несчастный случай, и теперь он главным образом торчал дома и пьянствовал. Как-то раз, когда мать Кэт ушла на работу, отчим зашел к ней в комнату и сказал: – Если ты хоть слово скажешь матери, я прибью твоего брата. «Я не могу допустить, чтобы он причинил вред Майку», – подумала Кэт. Брат был на пять лет моложе нее, и Кэт его обожала. Она нянчила его, защищала от сверстников-драчунов. Майк был единственным светлым пятном в ее жизни. Однажды утром, напуганная угрозами отчима, Кэт решилась рассказать обо всем матери. Мать положит этому конец, защитит ее. – Мама, по ночам, когда ты уходишь на работу, твой муж приходит ко мне в спальню и насилует меня. Мать уставилась на Кэт, потом залепила ей пощечину. – Да как ты смеешь врать мне, маленькая шлюха! Кэт больше никогда не возвращалась к этому разговору. Единственное, что ее удерживало дома, так это Майк. «Он пропадет без меня», – думала она. Однако, когда Кэт поняла, что беременна, она сбежала к тетке в Миннеаполис. В тот день, когда Кэт удрала из дома, жизнь ее совершенно изменилась. – Можешь не говорить мне, что произошло, – сказала тетя Софи. – Но отныне тебе не придется никуда убегать. Ты знаешь песню, которую распевают на Сезам-стрит? «Нелегко быть Зелеными»? Так вот, дорогая, черными быть тоже нелегко. У тебя две возможности. Ты можешь продолжать бегать, прятаться и проклинать весь мир или можешь постоять за себя и решить стать полноценной личностью. – Каким же образом? – Ты должна осознать себя полноценной личностью. Но сначала надо четко представить себе, какой личностью и кем ты хочешь стать. А затем работать, осуществляя поставленную цель. «Я не оставлю его ребенка, – решила Кэт. – Я сделаю аборт». Все было организовано тайком, в выходные дни. Аборт сделала акушерка, подруга тети. Когда все закончилось, Кэт, еле сдерживая злость, подумала: «Я никогда больше не позволю мужчине дотронуться до меня. Никогда!» * * * Миннеаполис показался ей райским местом. В нескольких кварталах почти от каждого дома было или озеро, или река, или ручей. И парки площадью свыше восьми тысяч акров. Кэт плавала под парусом на городских озерах, совершала лодочные прогулки по Миссисипи. Вместе с тетей Софи она посещала зоопарк, воскресенья они проводили в парке «Долина чудес», ездили на сенокос на окрестные фермы, видели рыцарей в доспехах на Фестивале рыцарского вооружения эпохи Возрождения. Тетушка Софи наблюдала за ней и думала: «У девочки не было детства». Кэт постепенно училась радоваться жизни, но тетя Софи чувствовала, что в глубине души у племянницы имеется уголок, запретный для всех, она словно установила барьер, ограждающий ее от возможных новых несчастий. В школе у Кэт появились подруги, однако с мальчиками она никогда не общалась. Все подружки бегали на свидания, а Кэт сидела дома одна, но она была слишком гордой, чтобы объяснить кому-нибудь причину этого. Она брала пример со своей тетушки, которую очень любила. |