Онлайн книга «Пески времени»
– Ты и впрямь красавица, – ласково сказал он. Грасиела почувствовала, как ее лицо вспыхнуло. Она знала, что ей следовало делать. Ей надо было прикрыть свою наготу, надеть блузку, юбку и уйти. Но она стояла и не могла сдвинуться с места. Она смотрела, как его мужская плоть начала увеличиваться и расти прямо на ее глазах. Она слышала, как в ее ушах звучат голоса: «Быстрее… глубже!» Она чувствовала, что чуть не падает в обморок. – Ты еще ребенок, – хрипло сказал Мавр. – Одевайся и уходи. Неожиданно для себя Грасиела пошла. Пошла к нему. Протянув руки, она обняла его за талию и ощутила его напряженное тело. – Нет, – простонала она. – Я не ребенок. Последовавшая за этим боль была ни с чем не сравнима. Она была мучительной, невыносимой и вместе с тем пьянящей, прекрасной. Крепко обхватив Мавра обеими руками, она кричала в экстазе, испытывая оргазм за оргазмом. «Так вот что это за тайна», – думала Грасиела. Как чудесно было узнать наконец тайну мироздания, стать частью самой жизни, узнать радость настоящую и вечную! – Чем это вы здесь занимаетесь? – раздался визг Долорес Пиньеро, и в ту же секунду все словно замерло, застыло во времени. Она стояла возле кровати, глядя на свою дочь и Мавра. Онемевшая от ужаса Грасиела посмотрела на мать. В глазах Долорес была безумная ярость. – Ах ты сука! – взвизгнула она. – Ты мерзкая тварь! – Мама, прошу тебя… Схватив тяжелую железную пепельницу, стоявшую возле кровати, Долорес с силой ударила ею свою дочь по голове. Это было последним, что помнила Грасиела. * * * Она очнулась в больнице в большой светлой палате, где стояло две дюжины кроватей и все были заняты. Взад и вперед сновали санитарки. Голова Грасиелы раскалывалась от мучительной боли. Стоило ей пошевелиться – и боль огнем разливалась по всему телу. Она лежала, слушая крики и стоны других пациентов. Вечером к ее кровати подошел молодой врач. Ему было немногим больше тридцати, но он выглядел постаревшим от усталости. – Вот мы и проснулись, – сказал он. – Где я? – Ей было больно говорить. – Ты в благотворительной палате провинциальной больницы в Авиле. Тебя привезли к нам вчера. Ты была в жутком состоянии. Нам пришлось зашивать тебе лоб, – продолжал врач. Наш главный хирург решил наложить тебе швы сам. Он сказал, ты слишком красива, чтобы ходить со шрамами. «Он ошибается, – подумала Грасиела. – Шрам останется на всю жизнь». * * * На следующий день Грасиелу навестил отец Перес. Санитарка подвинула стул к койке. Священник посмотрел на бледную прекрасную девочку, и его сердце сжалось. Жуткое происшествие с ней вызвало скандал в Лас-Навас-дель-Маркес, но ничего уже нельзя было изменить. Долорес Пиньеро заявила в полиции, что ее дочь упала и разбила себе голову. – Тебе лучше, дитя мое? – спросил отец Перес. Грасиела кивнула, от этого движения у нее тут же застучало в голове. – Полиция хочет знать, что случилось. Не хотела бы ты рассказать мне что-нибудь? Наступило долгое молчание. – Я упала, – наконец сказала она. Ему было тяжело смотреть в ее глаза. – Понимаю. Он испытывал невероятную душевную боль от того, что должен был сказать ей. – Грасиела, я говорил с твоей матерью… Грасиела все поняла. – Мне нельзя возвращаться домой, да? – Боюсь, что так. Мы еще поговорим об этом. Отец Перес взял Грасиелу за руку. – Завтра я навещу тебя. – Спасибо, падре. Когда он ушел, Грасиела лежала и молилась: «Боже Милостивый, дай мне умереть. Я не хочу жить». Ей было некуда и не к кому идти. Она больше никогда не увидит свой дом. Никогда не увидит свою школу, знакомые лица учителей. Для ее ничего не осталось в этом мире. Возле ее кровати остановилась санитарка. – Тебе что-нибудь нужно? Грасиела с отчаянием посмотрела на нее. Что можно было сказать? На следующий день вновь появился тот же молодой врач. – У меня хорошие новости, – сказал он несколько неуверенно. – У тебя уже все в порядке, и ты можешь выписываться. Это было неправдой, правдой было то, что он добавил: – Нам нужно место в палате. Она могла идти, но куда? * * * Часом позже пришел отец Перес, с ним был еще один священник. – Это – отец Беррендо, мой старый друг. Грасиела посмотрела на худосочного священника. – Падре. «Он прав, – думал отец Беррендо. – Она прекрасна». Отец Перес рассказал ему обо всем, что случилось с Грасиелой. Священник ожидал увидеть признаки влияния той среды, в которой жил ребенок: черствость, дерзость или стремление вызвать к себе жалость. Но ничего этого он не нашел в лице девочки. – Мне очень жаль, что тебе пришлось так трудно, – обратился к ней отец Беррендо. За этими словами крылось нечто большее. Отец Перес сказал: – Грасиела, мне нужно возвращаться в Лас-Навас-дель-Маркес. Я оставляю тебя на попечение отца Беррендо. Грасиелу охватила внезапная паника. Ей казалось, что обрывается последняя ниточка, связывавшая ее с домом. – Не уходите, – взмолилась она. Отец Перес взял ее руку в свою. – Я знаю, что ты чувствуешь себя одинокой, – сказал он с теплотой в голосе. – Но это не так. Поверь мне, дитя мое, это не так. К кровати подошла санитарка с узелком. Она протянула его Грасиеле. – Вот твоя одежда. Тебе, к сожалению, надо идти. Ее охватила еще большая паника. – Сейчас? Священники переглянулись. – Почему бы тебе не одеться и не пойти со мной? – предложил отец Беррендо. – Мы сможем поговорить. Через пятнадцать минут отец Беррендо и Грасиела вышли из двери больницы на теплый солнечный свет. Перед больницей был сад, в котором росли яркие красивые цветы, но Грасиела была настолько подавлена, что даже не замечала их. * * * Когда они сидели в его кабинете, отец Беррендо сказал: – Отец Перес говорил, что тебе некуда идти. Грасиела кивнула. – Никаких родственников? – Только… – Ей было трудно произнести это. – Только моя мама. – Отец Перес говорил, что ты регулярно ходила в церковь в своем городе. |