Онлайн книга «Кремль 2222. Тушино»
– Здравствуйте, дядя дружинник, – пролепетал мальчуган. – Здравствуй и ты, – кивнул разведчик с теплой улыбкой. Восхищенный взгляд мальчишки скользил по нему сверху вниз и обратно. В такие моменты Игорь чувствовал себя полноценным взрослым, а не младшим среди равных. Он и сам, будучи отроком, терял дар речи, едва оказывался поблизости с всамделишным дружинником. Даже несмотря на то, что у него родной отец был разведчиком, дух все равно захватывало. После подобных встреч хотелось работать над собой еще усердней, чтобы однажды получить возможность стать таким же, войти в элитные войска Кремля. «А если бы какой‑нибудь дружинник вызвался со мною приемы отрабатывать, я бы и вовсе с ума сошел от счастья!..» – Что поделываешь? – благодушно полюбопытствовал Игорь. – Приемы отрабатываю, – горделиво вскинув подбородок, похвастался отрок. – А кто тебя им научил? На юнака ты не похож… – Чего это не похож? – обиженно вопросил мальчишка. – Ну а тебе сколько лет? – напрямик спросил дружинник. Хмурый брюнет мигом поник и, сделав вид, что его вдруг очень заинтересовали носки его старых ботиночек, буркнул: – Шесть только… – Ну‑ну, не кисни… Я вон, в твоем возрасте… Он хотел рассказать о своей первой вылазке за крепостную стену через лаз, прорытый то ли крысособакой, то ли иным мелким мутом, но вовремя себя одернул. Не хватало еще, чтоб мальчишка, вдохновившись россказнями не в меру болтливого разведчика, решил повторить его подвиг и сгинул в неприветливой московской ночи. «Не у всех ведь есть такой храбрый товарищ, как Захар…» – Что – «вы в моем возрасте», дядя дружинник? – осторожно спросил мальчишка, отвлекая разведчика от мыслей. – А? Ну… в смысле, я в твоем возрасте тоже тренировался вовсю, – сгладил Игорь. – Так ты не сказал, кто тебя приемам научил, которые ты отрабатываешь? – Отец научил, – горестно вздохнув, ответил мальчишка. «Ну вот, расстроился… И зачем я вообще завел этот разговор?» – Ты прости, если что, – виновато произнес разведчик. – Я ж не знал… – О чем? – не понял мальчишка. – Ну, что твой отец… – Игорь снова замялся: складывалось впечатление, что каждым новым словом он делал только хуже. – Что он… в общем, покинул дом. Но я могу помочь тебе… если ты, конечно, хочешь? – Было бы здорово, – виновато улыбнулся брюнет, – но, боюсь, отец может расстроиться, если я буду заниматься с кем‑то другим. Игорю потребовалось с полминуты, чтобы переварить услышанное. – А где твой… – неуверенно начал он и снова осекся на полуслове. К счастью, паренек сообразил сказать: – Отец‑то? На службе. – Вот как… А где он служит? – с трудом сдержав облегченный вздох, уточнил Игорь. – В стрелецком приказе. Сегодня, вроде бы, острог сторожит. «Надо же, вот так встреча!.. – подивился Игорь. – Так он, выходит, сынишка того скучающего стрельца с отсутствующим взглядом… Никогда бы не подумал!» – Матушка знает, – тем временем продолжил мальчишка. – Могу спросить, ежели надобно… Он двинулся было к двери, но дружинник спешно воскликнул: – Нет‑нет, не надо мать звать. Продолжай заниматься, а я, пожалуй, дальше пойду… – А что вы хотели вообще, дядя дружинник? – Да так, смотрю, манера у тебя на отцовскую похожая… – соврал Игорь. – Вырастешь – будешь вылитый он! В ответ на комплимент разведчика мальчишка наконец расплылся улыбкой, робкой и неуверенной. Это была маленькая, но победа. «Нет лучшего примера для подрастающего отрока, – думал Игорь, с трудом заставляя себя отвернуться и продолжить свой путь, – чем его собственный отец. Пусть на самом деле он и увалень, сыну об этом знать совершенно необязательно…» А, может, и его родитель тоже был не так хорош, как Игорь думал? Может, люди славили отца, только чтобы он служил для него примером, чтобы стал своеобразным эталоном, к которому стремился бы усердный и талантливый юнак? «Пожалуй, на этот вопрос я не хотел бы получить ответа, – решил Игорь. – Буду и дальше верить, что он был хорош». До входа в башню оставались считаные метры. * * * Они брели по улицам Москвы, не особо беспокоясь о том, что на них кто‑то обратит внимание. Он – стаббер Гром из Зоны трех заводов, она – любовь всей его жизни, рабыня из тех же мест со скучным именем «60», которую Гром ласково именовал Бо. У него за поясом – два пистолета, но он даже не помнит, есть ли в них патроны. А зачем им патроны? Ведь они просто гуляют по вечерней Москве. Что может случиться в этом богом проклятом месте? «Смерть? Да ну…» – Сломаны зубья о планки креста, это наша вера, а та вера – не та… – промурлыкала Бо. Гром встрепенулся и посмотрел на нее так, будто впервые видел. Строчки, которые напевала его возлюбленная, они придумали вместе и позже использовали, как кодовую фразу для своих тайных встреч: когда он приходил, Бо произносила первую часть предложения и открывала, только если слышала вторую в ответ. Впрочем, умилению на смену быстро пришло недоумение, ведь Гром поймал себя на мысли, что совершенно не помнит, как они оказались в столице. Ну и вдобавок он явно был чем‑то встревожен, но не мог понять, чем. Что его пугало? Полуразрушенные дома, где могли прятаться самые разные твари? Или собственная беспечность? Наверное, все понемногу… – Ты какой‑то напряженный, – мягко произнесла жена. – Это из‑за нашего побега, да? – Из‑за него тоже, – неуверенно выдавил Гром. Никто не пытался напасть на влюбленную парочку, но стаббера не покидало ощущение, что все происходящее как‑то… неправильно. То есть – совсем. Чем занимаются стабберы? Разведывают московскую Зону. Но если по ней можно гулять вот так, взявшись за ручки, зачем вообще нужны специально обученные люди? Какой прок воспитывать и тренировать из мальчишек выдающихся воинов‑лазутчиков, если ничего страшного в Москве нет? – Эй, там! – услышал Громобой чей‑то хриплый голос. Он поднял голову и увидел, что им приветливо машет огромный нео. У ног дикаря сновала одинокая крысособака. Она ластилась к бугаю, терлась об его ноги грязным свалявшимся мехом, и он невольно скалил уродливые зубы, потому что ему было щекотно. – Ну где вы там бродите? – нетерпеливо воскликнул нео. – Все уже вас заждались! «Все»? Кто это еще – «все»? И почему Гром не помнит, что их кто‑то должен ждать? Стаббер закусил нижнюю губу: он чувствовал, что должен ненавидеть нео, не только этого конкретного, а вообще любого, но не мог понять, почему. Такое ощущение, что ненависть эта была заложена в него на уровне генов, но сейчас он сомневался в этом и смотрел на лохматого мутанта скорей с недоумением, чем со злобой. Да и дикарь никакой агрессии не проявлял – разве что слишком волновался по поводу опоздания Грома и Бо. |