Книга Защитница. Тринадцатое дело, страница 41 – Иосиф Гольман

«Это точно, – подумала Шеметова, вновь о своем девичьем. – Насчет подраться – это у нас запросто. Вот жениться – это у нас уже сложнее».

Вслух, понятное дело, ничего не сказала.

Но хитрющий Волик, похоже, и без слов все понял. И даже бессовестно подмигнул – типа, сама виновата, старуха. Обними и дожми до результата.

Шеметова уже собиралась уходить – сначала думала в местную гостиницу, но после всех сегодняшних треволнений Мадина жестко объявила, что ночевать Ольга эту ночь будет у Клюевых.

Как вдруг появились новые люди.

Сначала девушка, не местно накрашенная. Затем парень, сгибающийся под тяжестью кофра. И, наконец, еще двое, с осветительными приборами.

– Вы адвокат Шеметова? – спросила девушка, безошибочно выделив ее из пяти-шести присутствующих в зале женщин.

– Да.

– Я – Марина Кольцова, корреспондент областного ТВ, отдел происшествий. Хочу взять у вас интервью по резонансному делу об…

– Спасибо, поняла, – ответила Ольга, пока неуверенная, что хочет это интервью давать. Но тут позвонил Береславский, и посоветовал не отказывать областному каналу.

Во-первых, потому что Береславский старался.

Во-вторых, потому что чем больше шума, тем хуже Слепневу. Ведь Слепнев – вовсе не носитель какой-либо идеологии. Эти бесчисленные российские слепневы – просто маленькие такие крантики на трубах, по которым туда-сюда бегают денежки.

Каждый крантик, конечно, может мнить себя чем-то или кем-то серьезным. Но остается лишь крантиком.

«Бабки» туда – «бабки» сюда.

А деньги – такая субстанция, которая, как известно, шума не любит. И если около какого-то крантика начинаются излишние завихрения и шум – сантехнику этого участка системы проще сменить крантик, чем разбираться с причиной шума.

«Гениально», – оценила про себя адвокатесса простоту аналогии, разработанной профессором. Все так и есть.

О кей, интервью будет.

Как оказалось, не одно.

Потому что следом зашел потрепанный мужичок лет сорока с потертой сумкой через плечо. Взгляд быстрый и насмотренный, а кофе заказал подешевле.

Журналист отдела происшествий областной газеты, решила Ольга.

Не угадала.

Завотделом московской городской.

– Пошумим? – улыбнулся он адвокатессе.

– За интерес или за деньги? – сразу обозначила позицию Шеметова. А то так никаких гонораров не хватит.

– Этот вопрос мы решили с неким вашим знакомым, – отказался обсуждать тему журналист.

– С кем же? – поинтересовалась Ольга, уже в принципе понимая, о ком идет речь.

– Лысый, наглый, веселый, – заржал тот.

– Толстый? – уточнила она.

– Обязательно, – согласился журналист. – И щедрый. По крайней мере, для друзей.

А Ольга вспомнила очередные афоризмы от Ефима Аркадьевича.

На этот раз – о продажных журналистах.

Он утверждал, что далеко не все журналисты – продажны. Но будь даже и все они, – поголовно, стопроцентно, – политическими проститутками, свобода СМИ все равно делает их полезнейшими членами человеческого сообщества. Причем, автоматически, по определению.

Ведь кто-то купит одного, кто-то – другого. Всех одновременно может «купить» только диктатор, а это уже другая постановка задачи.

Так вот, в данной постановке, даже будь все журналисты исчадиями ада, они своей общей, суммарной, интегральной работой (причем, независимо от своего желания и целей) все равно будут способствовать правильному развитию общества и победе справедливости. Именно потому, что один купит одного, а другой – другого. Таким образом, члену социума будут представлены все точки зрения на проблему, и публично вскрыты все темные делишки и грешки каждой стороны любого конфликта.

В итоге пришлось задержаться еще на час.

Когда закончились вопросы, уже пришли первые вечерние посетители, заиграла музыка.

Надо было собираться – Иван Клюев со товарищи терпеливо ждал девушку в раздевалке.

И тут появился еще один гость.

Точнее, гостей было много – люди пришли на юбилей уважаемого человека.

Но Шеметову как магнитом привлек лишь один.

Майор Слепнев, собственной персоной, в гражданском костюме, да не простом, а с маленькой черной бабочкой.

Увидел адвокатессу – удивился. Конечно, он знал про штаб оппозиции в «Лебеде». Однако был неприятно поражен столь интенсивной и длительной ее работой. Тем более, успел заметить, как оператор с помощником запихивали в кофры камеру и свет.

Впрочем, Слепнев был не из тех, кто избегал драк, иначе – просто не поднялся бы столь быстро по служебной лестнице.

Он как бы между делом подошел к столику Ольги.

За стеклянной стенкой в раздевалке сразу напряглась группа шеметовской поддержки.

– Ну что, все воюем? – хохотнул майор. Но как-то не искренне, почуял уже битый волк, что легких побед с этими наглыми москвичами не будет. Ну, да ничего. Значит, будут тяжелые. Волков бояться – во власть не ходить.

– А куда ж деваться? – развела руками адвокатесса. – Можно подумать, у нас есть выбор.

– У вас был выбор, – подчеркнул прошедшее время Слепнев.

– У нас не было выбора, – устало ответила Шеметова. – По крайней мере, до тех пор, пока мы в профессии.

– Ладно, ваше дело, – махнул рукой майор. И вдруг, как волк в сказке, на секунду выглянул из-под овечьей шкуры. – Глядите, как бы ваша карьера здесь не закончилась. Причем, навсегда.

– Могу вам сказать лишь то же самое, – выпрямилась в ответ Шеметова. – Жену вы в Городке уже потеряли. Можете и остальное потерять.

Его как плеткой ударили.

– И что же я могу еще потерять? – бледный от бешенства спросил Слепнев. И Шеметова ответила, хотя точно знала, что лучше было бы промолчать. Но Олег сидел в тюрьме, и она не смогла удержаться от встречного удара.

– Только у вас, Георгий Витальевич, есть все мотивы для убийства полковника Иванова. Перечислить?

– Попробуйте, – прошипел тот.

– Ревность – он увел у вас женщину, – как плетью била Шеметова. – Карьера – его место перепало вам. Деньги – автобизнес работает, но полковник с довольствия снят.

– Все? – мог бы майор – убил бы ее на месте. Но – не мог, только лицо апоплексически побагровело.

– Пока все. Но мы работаем, – уже не сдерживаясь, ответила Шеметова.

Хотя самой себе была вынуждена признаться, что в данный момент действовала в высшей степени неправильно, позволив себе стать куда более женщиной, нежели адвокатом.