Онлайн книга «Созданные для любви»
|
– Ты спрашиваешь, кто я? Я скажу. Я правнучка княгини Елены Петровны Несвицкой. Прямая наследница. Так что это моя Усадьба. И когда мои предки, чьи могилы ты собираешься сровнять с землей, владели здесь всем, твои предки в лучшем случае им прислуживали. А ты, Петя, можешь стать кем угодно – мэром, губернатором, президентом! Все равно ты так и останешься обнаглевшим хамом. Прощай. Я вышла из его офиса царственной походкой, но за дверями побежала бегом – запрыгнула в машину и рванула домой. Меня трясло, и, чтобы прийти в себя, я влезла под теплый душ – единственную пуговицу пиджака, кстати, я потеряла в пылу борьбы, так что спасибо английской булавке. Жалко, Лыткин не укололся! Потом я выпила пятьдесят граммов коньяку и только тогда включила скайп. Андре, к счастью, был на месте. Я рассказала ему свой план – он долго молчал, потом вздохнул: – Отговаривать тебя бессмысленно? – Ты думаешь – это безумие? – Да нет, почему! Просто ваше государство… Не знаешь, чего от него ждать! У нас это была бы обычная сделка. Хорошо, я поговорю с дядей. Ты ведь понимаешь, что это очень большие деньги? – Марка стоит дороже! – Ладно, вышли мне скан марки, а я наведу справки. И сразу тебе позвоню. Возможно, даже сегодня. А ты успокойся, хорошо? Я с тобой, я люблю тебя! – Ты ангел! – Я тут же закажу билет, так что скоро увидимся. – Дважды ангел! Андрик рассмеялся и отключился, а я быстренько отсканировала нашу драгоценную тифлисскую марку и послала ему электронной почтой. Потом улеглась на диван и стала ждать известий, пытаясь представить, что Андре сейчас делает: звонит дяде… Или поехал к нему? Наверно, поехал! А с кем он будет консультироваться по поводу марки, интересно?.. Спустя какое-то время оказалось, что я думаю о Джуниоре. Что ж получается – Федор Николаевич был прав, когда говорил, что я могу влиять на Лыткина? Когда мы встречались, я этого не осознавала, но теперь ясно видела: он был у меня под каблуком. А сегодня Джуниор просто пытался самоутвердиться. Выпендривался передо мной – «хозяин жизни», ты ж понимаешь. Но ничего у него не вышло. Да-а, моя власть над ним была по-прежнему сильна. Как моментально он подчинился моему приказу – и сам этому поразился! Мне вдруг стало жалко Джуниора… Ага, пожалела мышь кота. Я тут же вспомнила, как он называл меня Кошкой, и мне стало совсем тошно. Черт с ним! Жалкий ублюдок, вот он кто. Но почему, почему я испытываю такое сильное чувство вины перед этим жалким ублюдком?! В чем я виновата? В том, что замуж за него не пошла?! Я вспомнила, как он говорил, что рядом со мной делается лучше – и что?! Мне надо было всю жизнь водить его за руку?! Избави боже… Еще я почему-то чувствовала страх – время от времени меня словно обдавало ледяной волной. Но как ни странно, боялась я не за себя, по-прежнему не веря, что Лыткин способен причинить мне вред. Нет, я боялась за него! Что с ним происходит? Он такими быстрыми темпами идет по пути Майкла Корлеоне! Хотя со мной никто никогда не говорил о Лыткине, вероятно считая, что он подло меня бросил и я страдаю, кое-какие слухи до меня все же доходили. Болтали, что он стал гораздо круче отца, так что приближенные просто трепещут, а жену вообще держит в черном теле и чуть ли не бьет! Я не хотела верить, но после сегодняшней встречи с ним невольно задумалась… Андре позвонил через четыре часа: – Деньги есть! Я прилечу завтра. Будь осторожна, прошу! Может, дождешься меня? Будем действовать вместе. Но я не могла ждать. И тут же позвонила Потапову: – Геннадий Дмитриевич, не могли бы вы принять меня? Есть разговор. Срочный и приватный. – Леночка! Рад вас слышать! Да, конечно! Я и сам собирался поговорить с вами. Так… Сегодня я, к счастью, освобожусь довольно рано. Вы знаете, где я живу? Подъезжайте… Часов в семь вам удобно? Ровно в семь я топталась на крыльце его особняка. Потапов сам открыл мне дверь: – Елена Сергеевна! Рад вас видеть! Прекрасно выглядите. Ну что, пройдем в кабинет? Чай, кофе? Может, коньячку? – Спасибо, Геннадий Дмитриевич! Но… Я слышала, у вас великолепный сад. Вы не покажете мне розарий? Он сразу принял подачу и кивнул: – Буду рад! Пойдемте. Сад у вице-мэра на самом деле был роскошный – всем заправляла его жена, заядлая садовница. Погода, правда, не слишком благоприятствовала осмотру цветников – накрапывал дождь, но Потапов привел меня в беседку. Мы уселись, и он выжидательно посмотрел на меня: – Слушаю вас, Елена Сергеевна. – Геннадий Дмитриевич, я хотела поговорить про Усадьбу… – Леночка! Вы не должны волноваться: Петр Трофимович гарантировал, что… – Я не имею никакого отношения к Петру Трофимовичу. – Вот как?! А у меня сложилось впечатление… – Нет. Больше того – мы по разные стороны баррикад. – Что вы говорите! Ради бога, простите! Я никак не хотел вас задеть! – Вы не задели меня. Неужели Джуниор распускал слухи, что мы с ним до сих пор любовники?! – Да, это несколько меняет дело. Но все равно – мы обязательно подберем должность, соответствующую вашим выдающимся способностям, можете не волноваться. Вы столько сделали для Усадьбы, для города… – Геннадий Дмитриевич! Речь не обо мне! Я сейчас выступаю в роли посредника. Думаю, вам неизвестно, что живы потомки Елены Петровны Несвицкой – законные наследники имения. Они не только живы-здоровы, но и заинтересованы в сохранении родового гнезда. Как вы знаете, уже есть прецеденты возвращения наследникам собственности, экспроприированной после 1917 года. Но Несвицкие не собираются идти подобным путем. Они хотят купить Усадьбу. Потапов слушал меня с непроницаемым лицом, и я подумала, что он должен хорошо играть в покер. – Речь идет только о доме с двумя флигелями. И о небольшом участке земли вокруг дома. По границе ближнего парка, или еще меньше – по первому кругу дорожек. Это одна десятая часть охранной зоны. Остальные девять десятых достаются Петру Трофимовичу. Весь дальний парк вместе с яблоневым садом, прудом, ротондой, мостиком, памятниками и всеми сохранившимися строениями. И за эту одну десятую покупатель предлагает ту же сумму, что заплачена за остальные угодья. Геннадий Дмитриевич молча смотрел на меня, чуть прищурив глаза: соображал. Потом осторожно спросил: – О какой сумме идет речь? Я открыла сумочку, достала блокнот и ручку, написала сумму на листочке, вырвала его и отдала Потапову – он взглянул, скомкал листочек и сунул в карман. – Предложение, конечно, неожиданное, – сказала я. – Но покупатель объявился совсем недавно. И я, как вы понимаете, лицо заинтересованное. – Ну, это понятно. – Кроме всего прочего, мне обещано место управляющей. |