Онлайн книга «Синяя веранда (сборник)»
|
– В этом все дело. – Я с тобой дома поговорю. – Отец стал переносить ведра на заднее крыльцо столовой, Вера следовала за ним по пятам: – Там твоя Катя теперь живет. А меня просто ставят перед фактом. Конечно, она уцепилась, мужиков тут не так много, зэки и бывшие зэки – вот и весь выбор. Если бы она была хорошей, я бы слова не сказала, пап, ты же знаешь. Но почему все так изменилось? И ты теперь другой! Ты носишь ей зарплату и ворованные продукты. При маме ты никогда не воровал. Отец звонко поставил ведро на крыльцо и отвесил ей оплеуху, не сильно, но весьма ощутимо: – Молоко на губах не обсохло. Стыдить она отца будет! Вера стояла и смотрела. Без осуждения, скорее тоскующе. Отец скрылся в помещении, но вскоре вышел, уже без халата, в обычной одежде и с хозяйственной сумкой в руке: – Дома поговорим. – Я пока тут поживу. – Вера прикусила губу, чтоб не расплакаться, и вдруг со всех ног бросилась через двор к медсанчасти. Саша отвлекся от лабиринта и тут же увидел бегущую Веру. Проследил ее путь до крыльца медсанчасти и снова вернулся к лабиринту. Прикинул еще один вариант и отложил лист и карандаш: – Чё-то я не догнал, понял… – И не смог бы, – пожал плечами Коля. – У него нет выхода. Специально рисовал такой, без решения. – Ну ты баклан, – беззлобно заявил Саша с облегчением. – На хрена тратил свое время на дерьмо это… Мое тоже. – Зря ты так. Если в лабиринте нет выхода, это еще не значит, что он дерьмо, – улыбнулся Коля. – А насчет времени… Все равно сидим… – А это чё? – Саша повертел в руках книгу, посмотрел заглавие. – Антология философии… Чё за байда? – Возьми, почитай. – Да не, не для меня. – Саша отложил книгу на стол. Коля взял карандаш и лист с лабиринтом и встал: – Ладно, бывай. Он ушел, забыв книгу там же, на столе рядом с оставшимся сидеть Сашей. Поздний вечер Вера коротала одна в медсанчасти. В руках у нее была гитара, и она робко перебирала струны. На электроплитке закипал чайник со свистком. Девушка тихо заплакала, потом остервенело стала вытирать слезы, хлопать себя по щекам, чтобы прийти в чувство, и разревелась еще больше. Потом успокоилась внезапно, на всхлипе. Отставила гитару, осторожно подошла к окну и долго смотрела на спортплощадку и пустующий турник. В хате № 15 снова шла большая игра. За приоткрытой дверью маячил стоящий на стреме Картон. Саша, в новых, зеркально блестящих туфлях и только что купленных штанах, сидел, закинув ногу на ногу, и банковал. Руки его словно летали над картами, и карты вытаскивались как заговоренные – те самые, что и были нужны. Соловей швырнул свои карты на стол с едва скрываемым раздражением и пододвинул проигранные деньги победителю: – Вот шельма… Саша коротко и грозно зыркнул на него: – Базар фильтруем, бережем зубы… – Да не, Санек, не со зла, – пошел на попятную Соловей. Кузя понимающе ухмыльнулся. – Ну, кто еще? – предложил Саша, ласково и быстро тасуя послушную колоду. Желающих не было. Саша пожал плечами, протянул колоду Кузе и, чиркнув своей зажигалкой, закурил, откинувшись. – Рок-то у нас, пацаны, прибарахлился, – прищурился Кузя, что-то перекатывая во рту, как будто жевал жвачку. – Дашь педали поносить? – А ты выиграй… – усмехнулся Саша. Кузя обиженно втянул воздух, и глаза у него заискрились азартом: – А давай. Колода снова легла на стол, и игра пошла опять. Соловей потянулся, хрустнув суставами: – Эх, щас бы бабу… – И на море, – кивнул Виталик. – Да ну на хер это море… А вот девку… Ммм… такую, чтоб сиськи побольше, – размечтался Соловей. – Арбузы любишь? – хихикнул Кузя. И Саше: – Еще подбрось одну. – Арбузы не арбузы, а пощупать-то надо, – обиделся Соловей. – У меня вот была одна недавно. Сиськи мягкие, а жопа крепкая, хоть орехи коли… – Колол? – спросил Виталик. Кузя визгливо засмеялся. В комнату вошел Паша Железняк: – Здорово… Кузя проиграл, кинул карты Саше и повернулся к Железняку, активизировался: – Пааш… Ну давай! – Кузя, вот ты леший, – покачал головой Паша. – Чё прилип? – Сам знаешь. Пробьешь? – Я же сказал, нет, – ответил Паша устало. – Давай, Паш, и мне тоже, – подал голос Соловей. – Чтоб все телки мои были, а? Паша смотрел на них с недоумением, потом пожал плечами: – Охота вам, пацаны, пуцаки свои уродовать… – Почему уродовать, улучшать, слюшай, – с псевдогрузинским акцентом развел руками Кузя, выудил из кармана флакон фурацилина, потряс им. – У нас все готово, и фураЛИцинчик, и шары. Гля, какие красавцы! И он оскалился, показывая зажатые между зубами два прозрачных шарика чуть больше горошины каждый. Потом снова принялся перекатывать их во рту языком. Паша раздумывал. Потом вздохнул: – ФураЦИлинчик, грамотей… Ладно, что с вас возьмешь. Идите, мойте хозяйство. Только с мылом. И лавку притащите, умники! Последние слова он кричал уже вдогонку Соловью и Кузе, выбежавшим из хаты наперегонки, как дети. Саша тасовал колоду, почти машинально поглаживая ее. Виталик смотрел на Пашу насмешливо: – А кастрируешь ненароком… – Проще пробить. А то ж не отвяжутся, – поморщился Железняк. Саша забрался на кровать и занял наблюдательную позицию. Паша готовился: достал из шкафа ложку из сплава с заточенной ручкой, толстую книгу в твердой обложке, большую металлическую кружку с пакетом сахара в ней. Кузя и Соловей занесли лавку, поставили посреди комнаты. За ними ввалились еще человек восемь зэков, все заинтересованные предстоящим событием. – Мойте. – Паша протянул Кузе флакон. – И шары тоже. Сашу интересовало не столько происходящее, сколько реакции людей. Он разглядывал лица. У Паши лицо было неодобрительно-сосредоточенное, деловое. Кузя и Соловей переглядывались, нервно посмеиваясь и перемигиваясь, остальные следили за всем жадно, пристально. – Эх, девки, спасайся кто может! – хихикнул Кузя, снимая штаны и седлая скамью. – Ложь сюда, – приказал Паша, давая ему книгу. – Да на полотенце, псих! Паша закрыл своей спиной обзор Саше. Он только видел испуганную гримасу Кузи. Потом руку Паши с кружкой, занесенной для удара. И сам удар. Кузя взвыл и подскочил. Его руки были в крови. Он стиснул зубы, но выть не перестал. Остальные засмеялись. – Больно, еще бы! |