Книга Винс и Джой, страница 43 – Лайза Джуэлл

Джой восхищенно осмотрела объемный кусок красного атласа. Сделано было действительно очень неплохо, с маленькими красными пайетками и полосками черного кружева.

– Это настоящий китовый ус, – объяснил Белла, выворачивая корсет наизнанку и демонстрируя ей швы, – сделано как в старые времена. Как полагается. Смотри.

– Белла, – сказала Джой, ощупывая крошечные крючочки-застежки, – я не понимаю. Почему ты работаешь консьержем? У тебя же такой талант! Просто восхитительно.

Белла пожал плечами и снова натянул целлофановые перчатки.

– Даже не знаю. Хотя мне очень нравится бывать в театрах. Запах толпы. Рев грима. Все такое.

– Но тогда ты мог бы стать костюмером. Только подумай. Делал бы пачки для королевского балета. Представь себе такое.

Он снова пожал плечами и снял с головы Джулии прозрачную шапочку.

– Нет, – сказал он. – Не думаю.

– Почему?

– Не знаю. Просто не совсем мое. В любом случае, – он сменил тему, – так могу я или нет? Сделать тебе платье?

– Да, почему нет? Но много я заплатить не смогу.

– Хорошо. Я много и не потребую. Как насчет двухсот фунтов? Плюс материалы и фурнитура.

– Просто прекрасно. Но ты уверен?

– Конечно. А теперь, мисс Джулия, вам пора отправляться в ванну, пока ваши волосы не стали неонового цвета.

Он вывел Джулию из гостиной, оставив Джой в одиночку разглядывать свадебное платье и делать первые нетвердые шаги на широком, торном пути к дню ее свадьбы.

Тем вечером, уже лежа в постели, Джой раздумывала над словами Беллы насчет того, что она сбрендила, выходя замуж за едва знакомого человека. Может, он и прав. Может, она сошла с ума. Джой уже ничего не понимала. Она утратила способность различать фантазию и реальность, а вся эта история с помолвкой теперь была настолько переполнена позитивной энергией, что Джой и подумать не могла ни о чем плохом. Например, о переезде из своей уютной теплой комнаты на Уилберфорс-роуд в уродливую, холодную квартиру Джорджа. Или о том, что она не знает никого из его друзей, а он не знает ее окружения. Или о смутном чувстве дезориентации, от которого она пока так и не избавилась. Она знала одно: Джордж пришел в ее жизнь, когда та казалась серой, пустой и унылой, и вновь раскрасил все в яркие краски.

А теперь Джой оказалась в положении, когда свет, исходящий от помолвки, светил так ярко, что за ним не было видно ничего – даже невероятную глупость ее опрометчивого поступка.

Когда-нибудь, подумал Винс, за такие вещи станут вручать награды, и если в мире еще есть справедливость, то ему полагается главный приз. Что-нибудь вроде: «Лучший торговец барахлом года».

Они глазам своим не поверили, когда пришли в понедельник утром в кабинет к Мелани и увидели на директорском столе Тиффани Роуз. Ее поплиновая юбочка была задрана к бедрам, шерстяные трусики приспущены вниз, и она восседала на маленьком пластиковом горшочке, а сбоку красовалась блестящая «лужа» – к счастью, не правдоподобного желтого цвета, а благоразумно прозрачная. Подняв юбку, они убедились, что дизайнеры действительно снабдили куклу вполне натуральной голой попой с ямочками и даже легким подобием вагины спереди.

– Силы небесные, это отвратительно, – в унисон заявили все.

– Это явно незаконно, – послышалось иное мнение.

Тем временем Винс поставил свою новую фарфоровую музу на стол и замер в ожидании вдохновения.

– Винс, – крикнул кто-то с другого конца офиса, – тебя к телефону. Кесс.

Винс взял трубку, обрадовавшись передышке.

– Кесс.

– Я нашла ее.

– Кого?

– Ту особу, с запахом «Обсешн».

– А. Ясно. И?

– И, она живет на Уилберфорс-роуд, очень толстая, и у нее уродливый маленький парень, похожий на девочку.

– И что ты им сказала?

– Ничего. Мне не хватило духу. Я просто наблюдала за ними с другой стороны улицы. Они называют ее Му-Шу.

– Кого?

– Мадлен. Я слышала, как они говорили с ней и называли Му-Шу.

– Как свинину?

– Да, – прошипела она, – как свинину. Понимаешь, они, черт побери, назвали ее в честь мяса! Почему тогда было сразу не назвать ее Стейк? Или… Например… Огузок. Я так зла, что могла бы… Могла бы… Боже. Я зла.

– И что ты собираешься делать?

– Вернуться туда сегодня. Поговорить с ними. Но я хочу, чтобы ты пошел со мной.

– Я? Зачем?

– Потому что они странные, и я не хочу идти одна.

– А что, по-твоему, может с тобой случиться?

– Боже, да не знаю. Когда-то я читала книгу про девушку, которую вызвалась подвезти нормальная с виду пара, а в результате они десять лет продержали ее в ящике под кроватью. Мир полон стремных ублюдков. Зачем испытывать судьбу?

– Хорошо, но я не очень умею выяснять отношения. Пообещай, что не закатишь скандал.

– Разумеется, я закачу скандал. Они похитили мою чертову кошку.

– Кесс, разве ты не хиппи?

– Хиппи. И что?

– Тогда как насчет хорошей кармы, дружелюбия и всего такого?

– К черту, – отрезала она. – Это война.

Тем вечером Кесс и Винс не пошли на Уилберфорс-роуд, 44. Ревущий шторм с косым дождем и холодным ветром накрыл Финсбери-Парк около семи вечера.

– Тогда пойдем завтра вечером, – заявила Кесс, нацепившая шапку и шарф и помешивающая на плите дымящуюся кастрюлю с чем-то зеленым и острым.

– Завтра не могу. И в пятницу тоже.

– Хорошо, тогда пойдем в выходные. Днем в субботу?

– Может, просто напишешь ей записку? Тогда не придется с ней контактировать.

– Нет. Это слишком легко. Я хочу посмотреть ей в глаза. Хочу, чтобы она испытала всю силу моего гнева.

– Хорошо, – сдался Винс. – Хорошо. Днем в субботу. Пойдем днем в субботу.

Джой опустила взгляд на левую руку и повертела маленьким серебряным кольцом на среднем пальце. Оно было украшено бриллиантами – несколько мелких вокруг одного, покрупнее, и изначально принадлежало жене человека, который написал «Тетушку Чарли» ^[12], если верить продавцу с закрученными усами, в чьем магазине старинных украшений на Нью Кингс-роуд они его купили.