Онлайн книга «Семейная тайна»
В любом случае выслушивать причитания Карен у нее сейчас не было ни времени, ни желания, хотя будь у нее и то и другое – на ее решение это все равно бы не повлияло. – Карен, давайте договоримся на будущее, – с обманчивой мягкостью в голосе произнесла Александра. – Вас не волнуют мои проблемы, а меня не будут волновать ваши. О’к? Пойдемте, сейчас начнется совещание. И, не обращая больше на девушку внимания, Александра, подхватив со стола папку с бумагами и ноутбук, вышла из кабинета. Совещание прошло отлично. Они с коллегами обсудили все, что было сделано по делу Маккинстри за последнее время. Александра собрала документы, включила звук на мобильном, который отключала на время встречи, – и телефон тут же взорвался звонком. Александра удивленно подняла брови, увидев высветившийся на экране номер. Звонила мать – и это само по себе было удиви-тельно. Ее отношения с родителями, жившими в России, поддерживались парой дежурных звонков по скайпу в месяц. Звонок в неурочное время означал, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Воронцова поднесла трубку к уху и услышала: – Сашенька, дочка… В груди тотчас же возникло неприятное тревожное ощущение. Мать не была щедра на ласковые обращения, и вместе с неурочным звонком это означало, что случилось что-то совсем плохое. – Я слушаю, мама, – ответила она, с усилием заставляя себя переключиться на русский язык. Мать лепетала бессвязно, перемежая речь всхлипываниями и причитаниями: – Я столько пережила, столько выстрадала. Ах, Сашенька, папа… Эти проклятые министерские крысы… Новый человек в Минздраве, конечно, захотел продвинуть своего. А отец, он столько сделал для этого санатория! И теперь… инсульт… – Мама, успокойся, – твердо прервала ее Александра. – Я ничего не понимаю. Что с отцом? В конце концов ей удалось выяснить: у отца на работе возникли проблемы, и он, перенервничав, свалился с инсультом. Сейчас отец находился в бессознательном состоянии, прогнозы лечащих врачей были неутешительными. Мать рыдала и требовала, чтобы Сашенька прилетела прощаться, потому что папы со дня на день не станет. – Ох, я не могу больше, – всхлипывала мать. – Я забрала его домой из больницы. Здесь уход, сиделки, и я сама с медицинским образованием. Но это такой ужас, Саша. У меня сердце разрывается. – Хорошо, – коротко произнесла Александра. – Хорошо, я приеду. Она дала отбой и несколько минут, нахмурившись, невидяще смотрела на собственное размытое отражение в полированной поверхности овального стола для переговоров. Первым и самым стойким поселившимся в ней чувством было раздражение. Все случившееся было совершенно не ко времени, ей сейчас нельзя было улетать в Россию, у нее столько работы… И мать, с ее бессвязным бормотанием, ничего толком не объяснила о состоянии отца, лишь жаловалась на то, как измучилась и издергалась. Затем пришел страх. Переехав в Америку, она виделась с родителями довольно редко, но они оставались в сознании чем-то неизменным, постоянным. Не испытывая особой потребности к сближению, Александра знала тем не менее, что где-то там, на другом конце мира, они живут, общаются с другими своими детьми и внуками, работают. Отец, Алексей Михайлович, – вечно деятельный, вспыльчивый и суровый, – как всегда, муштрует своих подчиненных. Мать, Лидия Сергеевна, вылизывает дом, готовит свои разносолы и со стоической слабой усмешкой сетует на то, как тяжело ей приходится «с Алешей»… Случившееся разом расшатало привычную картину мира, сделало все вокруг зыбким и неверным. Неужели отец действительно может умереть?! Этот вечный оплот стабильности и порядка в окружающем мире? Но как же… Как? Александра сцепила руки в замок, до боли сжала пальцы. Ладно! У нее сейчас нет времени на экзистенциальный ужас. Ей нужно заказать билет на самолет, объясниться с партнерами, перераспределить часть работы, которую она собиралась сделать в ближайшие дни, на подчиненных. Кажется, Карен придется отказаться от поездки на музыкальный фестиваль и провести выходные в офисе. Черт, девчонка еще решит, что она придумала это нарочно… Александра хмыкнула и через силу усмехнулась. Затем встала из-за стола. Нужно было еще многое успеть. * * * – Почему он вообще не в больнице? – спросила Ася. Она подтянула колени к груди, обхватила их руками и поставила босые пятки на нагретое солнцем сиденье автомобиля. За окном машины уже вечерело. Конечно, было еще светло – июнь все-таки, солнце не сядет раньше одиннадцати. Но лучи его были уже мягкими, нежаркими, отливали оранжево-розовым в окнах многоэтажек. Длинные белые многоподъездные дома словно грелись в остывающих солнечных лучах. Разнокалиберные автомобили, которыми был запружен проспект, то и дело сворачивали во дворы – добропорядочные семьянины возвращались домой с работы. Скука. – М-м? Почему он дома, а не в больнице, если ему совсем плохо? – повторила Ася и обернулась к отцу. Тот ловко выкрутил руль, перестраиваясь в другой ряд, и посмотрел на нее поверх модных солнечных – очков. – Потому что мамуля – твоя бабушка – считает, что если у него и есть шанс выжить, то только дома, в обществе любимой семьи. Спорное утверждение, конечно. Но твоя бабушка – упорная, как пионер-герой, и готова превратить собственную спальню в больничную палату, перетащив половину персонала санатория к себе домой, если ей уж взбрело в голову, что это лучшая идея. Ася задумчиво потерла пальцами царапину на коленке. Отросшая русая челка свесилась со лба прямо на глаза. – Думаешь, он поправится? Дедушка?.. Отец дернул плечами, снова выкрутил руль, обругав походя какого-то подрезавшего его лихача. – Откуда мне знать, я же не врач… Наш непревзойденный эскулап Новиков говорит, что шансов мало. – Тебе его совсем не жаль? – хмуро спросила Ася, все так же разглядывая собственную коленку. – Что? – вскинулся отец и провел растопыренной пятерней по темным волосам, топорщившимся на макушке. Ася знала: он всегда так делает, когда говорит не то, что думает. – Нет, что ты несешь! Конечно, мне его жаль, это же мой отец. – Ой, да ладно! – хмыкнула Ася. – Я никому не скажу. Отец снова обернулся к ней, уголки его длинного рта слегка дрогнули в усмешке: – Аська, ты уже слишком взрослая, чтобы нести без разбору все, что в голову взбредет. Учти это, когда мы будем у деда, ладно? – Ладно, – бросила Ася. |