Онлайн книга «Дневник жертвы»
|
– Кларисса! – Ты меня догнал. – Глупо так молчать, Кларисса! Я резко останавливаюсь напротив палатки с кофе. Она уже закрыта, как и все остальные на рынке. Никогда не видела, чтобы здесь было так пустынно. Правда, несколько прохожих еще бродят по рядам: формально можно считать, что я нахожусь в безопасном общественном месте. – Поговори со мной, милая! – Я тебе не милая! – огрызаюсь я. Не могу сохранять молчание, не могу выполнять рекомендации брошюрок! Ты делаешь шаг в мою сторону. – Не приближайся ко мне! – Голос срывается на визг, и я пытаюсь говорить тише. – Никогда сюда не приходи! Ты не имеешь права! – Но это места для публики, Кларисса. Если я и дальше хочу сидеть на скамье присяжных, если и дальше собираюсь участвовать в разбирательстве, то я должна заставить тебя не приходить. Иначе зал суда превратится в ловушку, и я весь день буду перед тобой, как в аквариуме. Раньше я не осознавала, насколько большое значение имеет для меня этот процесс. Оказывается, он нужен мне, и я необыкновенно горжусь тем, что стала присяжной: я всегда мечтала о чем-то подобном. Даже в твоем присутствии мой мозг фонтанирует избитыми фразами насчет общественного долга и гражданской позиции. – Если ты еще хоть раз появишься в суде, я скажу судье, что знаю тебя. И тогда он может даже приостановить процесс. Присяжных нельзя беспокоить. Я должна быть предельно сосредоточенна и не отвлекаться на разных знакомых. – Свидетельские показания тебя расстроили, Кларисса. Я понял. Ты, конечно, прав. Меня бесит, когда ты прав насчет меня. Меня бесит, что я не заметила, как ты за мной наблюдаешь. Не представляю, что бы я сделала, если бы увидела тебя в самый разгар этого отвратительного действа, а не в его последние мгновения. И это тоже меня бесит. – Нет такого закона, который запрещает друзьям присяжных сидеть на местах для публики. – Ты мне не друг. – А, ну да. Я твой возлюбленный, – исправляешься ты. – Ты мне не… – Я закусываю губу. У тебя такой несчастный вид, что тебя кто угодно пожалеет. – Я думал, ты будешь счастлива меня видеть. – Ты ошибся! – Оказывается, быть неприветливой не так уж и сложно. Думаю, моей маме и в голову не приходит, что на свете бывают такие люди, как ты. Меня уже трясет от ярости. – Я больше не вижусь с Ровеной. – Меня не интересует, с кем ты видишься, а с кем не видишься. – Какая ты жестокая, Кларисса! Я так волновался за тебя, когда ты болела. – Я тебя обманула. Я не болела. Мне просто нужно было, чтобы ты отстал. Я не хотела, чтобы ты нашел меня и узнал, что я здесь. Мне не нравится, когда меня преследуют. У меня есть право на частную жизнь! Так гораздо лучше. Жестко, зато честно. – Ты очень дурно поступила, Кларисса. Я был о тебе лучшего мнения. – Меня не волнует, какого ты обо мне мнения. Я хочу, чтобы у тебя вообще не было обо мне мнения. – Твой мобильник по-прежнему недоступен, Кларисса. – Я сменила номер. Мне пришлось сменить его из-за тебя. Я уже миллион раз тебе говорила, что не хочу иметь с тобой ничего общего. – Я обошел все залы суда, пока искал тебя. Медленно качаю головой из стороны в сторону: – Ты что, не понимаешь, что это ненормально? – Вовсе нет. Это лишь доказывает, как много ты для меня значишь. Ты распахиваешь руки, словно ждешь, что я сейчас упаду в твои объятья. Как ты мог подумать, что мне этого захочется? Делаю шаг назад. – Тебе понравилось кольцо, Кларисса? – Нет. – Но ты не вернула его. Значит, понравилось. – Не надо мне ничего присылать. И держись от меня подальше! Поворачиваюсь, чтобы уйти. Ты хватаешь мою руку. Я вырываю ее: – Не приближайся ко мне! Меня от тебя тошнит! И от твоих посылок тоже! – Значит, сначала ты спишь со мной, а потом знать не хочешь? Ты не имеешь права давать мне отставку после всего, что между нами было! Мозг сверлит фраза из брошюрки: «Каждый третий преследователь близко знаком со своей жертвой». – Всего одна ночь. И она ничего для меня не значила. Это моя самая большая ошибка. И я бы никогда ее не совершила, если бы не была пьяна. Если не хуже. Ведь было и еще что-то, не так ли? – На этот раз ты не знаешь, что ответить. – Почему я ничего не помню? Откуда на мне взялись эти отметины? Почему на следующий день мне было так плохо? Молчание. Да, на этот раз мне есть что сказать, в отличие от тебя. – Ты с ума по мне сходила, Кларисса, – отвечаешь ты, и я тут же об этом жалею: лучше бы ты молчал. – Ты так страстно отзывалась на мои ласки… умоляла меня делать с тобой разные вещи… – Я была без сознания! – Я до боли сжимаю пальцами сумку, пытаясь унять дрожь в руках. Выпитый за обедом кофе уже где-то на пути обратно. Я сглатываю. – Что ты подсыпал мне в вино? – Это просто абсурд, Кларисса! Ты хотела меня – зачем отрицать? Ты хотела меня так же сильно, как я тебя! Ты лежала и наслаждалась. – Я тебя не хотела! Ни тогда, ни тем более сейчас! Твои кулаки сжимаются и разжимаются. Твой рот перекошен, лицо сочится ненавистью. – Сука! – Ты пытаешься совладать с лицом. – Я не хотел, Кларисса. Прости меня. Ты меня очень сильно расстроила, и я не знал, что говорю. Скажи, что ты меня прощаешь! Брошюрки снова атакуют меня: «От домашнего насилия в Англии каждый месяц погибает восемь женщин». Не хочу, чтобы они вот так выпрыгивали на меня из-за угла. Не хочу о них думать. Не хочу им верить. Они как заботливые друзья: нашептывают на ухо неприятную правду, которую я не желаю знать. «Каждый месяц погибает восемь женщин». Предпочитаю думать, что эти цифры просто взяты с потолка. – Я ухожу. Пойдешь за мной – вернусь в здание суда и скажу охране. Они еще там. – Скажи, что ты меня прощаешь, и я уйду. – Я никогда тебя не прощу. Если я еще хоть раз увижу тебя в здании суда, я пожалуюсь судье. – Я не хотел, Кларисса. Не хотел тебя так называть. – И на работе я тоже все про тебя расскажу. Расскажу, как ты пришел сюда, расстроил меня и я не смогла справиться с возложенными на меня серьезными обязанностями. Я не щажу тебя; тошнота прошла, и меня больше не трясет. Я знаю, что мои слова отобьют у тебя всякую охоту приходить в суд. – Я подам на тебя официальную жалобу в отдел кадров, – продолжаю я. – Они считают, что несут ответственность за тех сотрудников, которых вызывают в суд. – Между прочим, это истинная правда. – Я знаю, тебе не хочется, чтобы на работе узнали, чем ты занимаешься. – И это тоже правда. И злобный огонек, загоревшийся в твоих глазах, это подтверждает. Ты никогда не шлешь мне электронные письма с университетского адреса. |