Онлайн книга «Дневник жертвы»
|
Ненадолго это мне удается. Подходя к зданию суда, я думаю только о бесценном сокровище, которое несу в руках: «Трансформации». Книга Энн Секстон. В цветастом бумажном пакете не видно лица на суперобложке – лица домового. Но оно все равно стоит перед глазами – доброе, морщинистое и чуть встревоженное. Это лицо занимает все мои мысли. О тебе я не думаю. А потом я замечаю, что ты стоишь у входа в суд. И с этого момента снова думаю только о тебе. Мои чувства обострились до предела. Краски стали ярче, звуки громче. Мимо проплывает белый автозак. Выхлоп обжигает мне ноздри. Я вижу Роберта словно в замедленной съемке. Он выворачивает из-за угла на том конце улицы. До него шестьдесят футов. Я должна пройти мимо тебя. Заставляю себя сделать шаг в сторону крутящихся дверей. Роберт в пятидесяти футах. Только бы ты чего-нибудь не выкинул. Я не хочу, чтобы Роберт тебя заметил. Не хочу, чтобы он подумал, будто нас с тобой что-то связывает. Сорок футов. Иду мимо тебя к дверям, стараясь держаться как можно дальше. – Пойдешь за мной – скажу охране, – спокойно говорю я, не глядя в твою сторону. – Я видел тебя такой, какой не видел ни один мужчина, Кларисса. – Твой голос звучит тихо, но вполне разборчиво. Ныряю во вращающиеся двери. Роберта отсюда не видно, но я помню, с какой скоростью он идет. Считаю вслепую: двадцать футов… десять футов… С улицы доносится пронзительный гудок. Я вздрагиваю и оборачиваюсь. Ты уходишь в противоположную от Роберта сторону. Ты его не дождался. Роберт догнал ее в вестибюле. Они положили вещи на ленту сканера и прошли через рамку металлоискателя, улыбаясь и болтая со знакомыми охранниками. Те уже едва проводили по ним металлодетектором, хотя и Роберт, и Кларисса всегда с готовностью перед ними останавливались. Кларисса старалась держаться невозмутимо. Она не хотела, чтобы Роберт заметил, что у нее красное лицо и учащенное дыхание. Она нажимала на кнопку механического карандаша. Стержень выходил очень неохотно. На свидетельском месте сидела пожилая седовласая женщина. Мистер Морден просил ее рассказать о происшествии, случившемся за час до похищения Лотти. – Ко мне в сад забрались четверо мужчин. Один начал колотить ногами в кухонную дверь. Другой заорал в окно, что они видели, как моя дочь Доркас прячется за занавесками в спальне. Он говорил, он знает, что она здесь и слышит его. Говорил, пусть лучше выходит по-хорошему, а не то они выломают дверь, и тогда все будет по-плохому Говорил, ей не поздоровится, как в тот раз. И постоянно произносил разные непристойности. – Не могли бы вы повторить их суду? – Я таких слов не употребляю! Мистер Морден смущенно потупился, но Клариссе показалось, что на самом деле ему смешно. – Потом они увидели, как я звоню в полицию, и сбежали. А дверь с тех пор толком не запирается. Вечером они с Робертом вместе вышли из здания суда. Снег падал мягкими хлопьями. Рэйфа не было видно. – Я бы хотел починить этой леди дверь! – сказал Роберт. – Вам хочется помогать, даже когда вы не на работе. – Да, это вы правильно заметили. В выходные я спас улитку от дрозда. Он бил ее об камень – хотел расколотить раковину. – Бедный дрозд! Он так старался, даже инструмент себе нашел, а вы… Теперь он, может быть, умирает от голода! Роберт покачал головой: – В следующий раз я поступлю точно так же. Они улыбнулись друг другу, словно им приятно было сознавать, что они такие разные. Подходя к мосту, они услышали, как кто-то зовет: – Эй, пожарный! Привет, пожарный! На секунду у нее перехватило дыхание, хотя этот голос совсем не походил на голос Рэйфа. Перед ними вырос молодой паренек азиатской внешности; он обратился к Роберту, и Кларисса отошла в сторонку. – В декабре вы приходили к нам в шестой класс. Проводили беседу о безопасности на дорогах, – произнес он с некоторым вызовом. – Я тебя помню, – ответил Роберт, устремив на мальчика свой прямой, открытый взгляд. – Ты подошел после лекции, и мы пообщались. Шариф, правильно? Живешь с бабушкой. Роберт встал поудобнее и терпеливо ждал ответа. «Как можно через два месяца вспомнить такие подробности? – недоумевала Кларисса. – Ведь они встречались всего раз, к тому же там наверняка было полно других детей». – Я думал о том, что вы там говорили… ваши слайды… в общем, я все равно буду ездить быстро. – Хорошо. Я вытащу тебя, живого или мертвого. У нее по спине пробежал холодок. Она представила, как Роберт бесстрастно берет в руки инструменты и врезается в искореженный металл, помогая санитарам добраться до зажатого внутри тела. – Мне все равно, – прибавил Роберт. Мальчик молча кусал губы. – А вот твоей бабушке, наверно, нет. – Он протянул руку, и Шариф пожал ее. – Приятно было снова с тобой поболтать. Спасибо, что сообщил о своих планах. Кларисса вежливо кивнула мальчику на прощанье, хотя и знала, что он не ответит. Они двинулись дальше. – Вам правда все равно, живые они или мертвые? – спросила она. – Абсолютно. – А если это кто-то знакомый? – Смотря кто. – Ну, например, я? – Она улыбнулась, хотя по спине снова пробежал холодок. – Тогда не все равно. 17 февраля, вторник, 18:20 У входной двери лежит маленький прямоугольный пакет. Он перевязан бечевкой и завернут в коричневую бумагу. Мое имя выведено каллиграфическими буквами. Я знаю – их писал ты. Знаю, несмотря на измененный почерк. Бегу наверх с пакетом в руках. Не снимая пальто, швыряю сумку на пол, бросаюсь на диван и с колотящимся сердцем срываю бечевку. Дрожащими пальцами разворачиваю бумагу. Так я и знала: это книжка. Маленькая самодельная книжка размером с почтовую открытку. Страницы вырезаны из плотной кремовой и явно недешевой бумаги. Ты проделал в них дырочки и туго прошил страницы суровой ниткой. Книжка выглядит потрясающе. Я бы восхищалась ей, если бы ее сделал кто-то другой. На обложке написано: Четыре сказки Сборник сказок под редакцией Рэйфа Солмса Тираж: 1 экз. Внизу – посвящение: «Прекрасной Клариссе, любительнице вина». Открываю «Содержание». Твои сказки я знаю почти наизусть. Сначала идет «Проклятый замок». Потом «Синяя Борода». Открываю третью по счету сказку: «Диковинная птица». Ты подчеркнул один абзац. «Некогда был на свете такой волшебник, который принимал на себя образ бедняка-нищего, ходил от дома к дому и просил милостыню, а при этом похищал красивых девушек. Никто не знал, куда они исчезали, потому что никто их потом уж не видывал» [5]. |