Книга Прерванный полет, страница 7 – Марк Фурман

— И все же…

— Женщина сидела на месте водителя. Ключи зажигания лежали у нее под правой рукой. Все стекла в салоне были плотно закрыты, дверцы тоже. Как определил наш шофер, аккумулятор сел. Вот вам и смерть от отравления карбоксигемоглобином.

— Допустим. А может, от люминала?

— Отравление люминалом не исключалось.

— Вы брали органы на химическое исследование?

— Разумеется. В содержимом желудка химики нашли следы люминала.

— Но причиной смерти все же явилось…

— Конечно, огнестрельное ранение. Простите, что я вас перебиваю, но вы и сами это прекрасно знаете.

— В устах эксперта это звучит внушительнее.

— Все-таки пуля, а не угарный газ или люминал?

— Тут, вероятнее всего, была инсценировка отравления угарным газом. — Лихачева достала из ящика стола начатую пачку сигарет. — Не возражаете, если я закурю?

— Охотно составлю вам компанию, тем более, сигареты приятные. — Корначев поднес горящую спичку Лихачевой, прикурил сам.

— Спасибо. Что касается люминала, то, вероятнее всего, перед смертью ее возможно усыпили. Между прочим, Жигулева была беременна.

— Я читал об этом в вашем заключении. Но было ли это мотивом убийства? В наше время, если я верно информирован, прервать беременность можно без особых хлопот. К тому же и срок небольшой.

— Да, где-то между вторым и третьим месяцами.

— Раньше она рожала?

Это исключается.

— А аборты? Простите, что я вас так детально расспрашиваю, но у нас очень мало доказательств.

— Валяйте и не смущайтесь. Я настроилась на долгий разговор. На этот вопрос я вам не отвечу, нет в судебной медицине точных критериев.

— Время наступления смерти?

— Ответ может быть только приблизительным. Декабрь прошлого года не исключается.

— Убийство могло быть совершено в машине? Это очень важно, Екатерина Даниловна, и поясню почему. В Жигулеву стреляли сзади. И, если водитель сидел за рулем, значит, у него был сообщник.

— Такая версия маловероятна. В салоне не было крови, в багажнике лишь незначительные следы…

— Да, два небольших пятна. Я читал заключение биологов. Они не исключают, что это могла быть кровь потерпевшей.

— Я предполагаю, после того как Жигулеву убили, ее переодели в чистую одежду и лишь потом положили труп в багажник. — Лихачева бросила окурок в пепельницу. — Давайте проветрим комнату, Юрий Владимирович. Ведь ваш поток вопросов еще не иссяк?

— В проницальности вам не откажешь. Помогая открыть раму, Юрий непроизвольно положил ладонь на руку Лихачевой. На миг их руки соединились. Женщина спокойно убрала свою узкую ладонь, предоставив Корначеву возможность одному повоевать с окном.

— Вы еще не спрашивали о содержимом желудка, Юрий Владимирович. Вас это, наверное, тоже интересует?

«Однако, дама с крепкими нервами». — Слегка смущенный Корначев кивнул и отошел от распахнутого окна.

— К счастью, тело сохранилось хорошо. Вы сами видели фотографии. И тому есть причина. Нынешние зима и весна были холодными. Морозы не раз доходили до сорока, что явилось условием великолепной естественной консервации. Поэтому в желудке остались частицы пищи.

— И что же? Я, признаюсь, это пропустил.

— В желудке я обнаружила несколько кусочков, похожих на апельсиновые или мандариновые дольки. И, поскольку они еще не успели полностью перевариться, можно полагать, что смерть Жигулевой наступила через 2–3 часа после приема пищи.

— Пожалуй, мы почти во всем разобралась. — Юрий подошел к книжному шкафу и с минуту разглядывал корешки книг. — Однако у вас тут не только медицина. Кое-что из художественной литературы, есть книги по искусству.

— Вот именно, кое-что. — Лихачева перехватила его взгляд. — Иногда, особенно после вскрытий, просто необходимо отвлечься. Экспертов в области много, а в районе я на вас всех одна.

Корначев вернулся к столу и взглянул на листок:

— Ранение было сквозным?

Лихачева усмехнулась: — Не можете без вашей шпаргалки, Юрий Владимирович. Вы ведь прекрасно знаете, что выходного отверстия не обнаружено, значит, рана слепая. На уровне шестого ребра слева пуля пробила левое легкое и сердце, сломала два ребра. Смерть наступила мгновенно.

— Что можно сказать о дистанции выстрела? — Корначев вновь непроизвольно взглянул на листок.

— Вокруг раны следов копоти и пороха я не обнаружила. Но в физико-техническом отделении облбюро эксперт выявил на коже пылевидные отложения меди вокруг входного отверстия.

— И что это нам дает?

— Вероятно, выстрел был произведен через одежду оболочечной пулей, скажем, из пистолета. Но и в этом случае дистанция не превышала полутора метров.

Свои последние, наиболее острые и даже неприятные для Лихачевой вопросы Корначев оставил напоследок.

— Как я понял, Екатерина Даниловна, пуля при вскрытии так и не была найдена, хотя ранение оказалось слепым?

— Вы правильно поняли, Юрий Владимирович. — Лихачева развела руками. — Пулю в теле мне найти не удалось. Я искала ее несколько часов. На следующий день сделала повторное вскрытие. Все напрасно, как в воду канула.

— Куда же она могла пропасть?

— Ума не приложу. Возможно, имел место обратный рикошет, что исключительно редко, но бывает.

— Вы полагаете, что пуля, ударившись о кость, вернулась к входному отверстию и вылетела наружу?

— Конечно, чушь какая-то. Но куда ей еще деваться?

— Действительно, загадка. Что же, спасибо, Екатерина Даниловна. Должно быть, я вас здорово утомил?

— Есть немного, — Лихачева встала. Я провожу вас до машины, мне сейчас к хирургам идти.

— Еще два вопроса.

— Только два. — Лихачева вернулась к столу и взяла в руки акт вскрытия.

— Были у покойной какие-нибудь особые приметы?

— Тело ее, как я уже говорила, сохранилось хорошо. Рост 167 сантиметров, возраст в пределах 25–30 лет, довольно симпатичная внешность. Вставных зубов нет. В правой подвздошной области рубец после аппендэктомии.

— И, наконец, заключительный вопрос. Вы делали рентгенографию для поиска пули?

— Нет, не делала. Но в наших условиях это практически невозможно. На всю больницу один рентгеновский кабинет. Главный врач, ни за чтобы не согласился.

— И все-таки рентгенографию сделать придется.

— Каким образом, если не секрет? — Лихачева почувствовала, легкий озноб, несмотря на жаркий летний день.

— Обычным. Я хочу поставить перед прокурором вопрос об эксгумации тела.