Онлайн книга «Потерявший надежду»
|
– Зачем ты пошел за мной из магазина? Пожимаю плечами: – Я уже говорил, что принял тебя за другую. – Знаю, но за кого? Может быть, я и не хочу играть в эту игру. Не готов рассказать ей о Хоуп. И определенно не готов рассказать о Лесс, но пути назад нет, потому что мой ответ загнал меня в ловушку. Ерзаю на месте и тянусь к стакану, но Скай выхватывает его у меня: – Никакого питья. Сначала ответь. Она ставит мой стакан на стол и ждет объяснения. Мне совсем не хочется вдаваться в подробности моего треклятого прошлого, поэтому я стараюсь отвечать просто. – Я сам не знал кого, – вру я. – Только недавно понял, что сестру. – Я напомнила тебе сестру? – Она корчит гримасу. – Это как-то неприлично, Холдер. О, блин! Я совсем не это имел в виду. – Нет, совсем не то. Ты на нее и вовсе не похожа. Что-то в тебе заставило вспомнить о ней. И я не знаю, зачем пошел за тобой. Все это было как-то нереально. Вся ситуация казалась странной, и потом, когда я наткнулся на тебя около своего дома… Надо ли мне говорить ей, какие чувства у меня возникли? И что я был уверен: Лесс имеет к этому какое-то отношение, или это божественное вмешательство, или необъяснимое чудо. Ведь я искренне считаю, что все происшедшее нельзя объяснить простым совпадением. – Было предчувствие, что это должно случиться, – наконец выговариваю я. Она делает глубокий вдох, и я поднимаю на нее глаза, опасаясь, что говорить об этих вещах преждевременно. Она с улыбкой указывает на мой стакан: – Теперь можешь пить. Твоя очередь спрашивать. – О, вопрос легкий. Хочу знать, на чью мозоль я наступаю. Сегодня я получил от кого-то таинственное сообщение по электронке. Вот что там было: «Если ты путаешься с моей подругой, плати за время и не трать мое, козел». – Это, конечно, Сикс, – с улыбкой произносит она. – Ежедневная поставщица позитивных установок. Слава богу. – Я так и думал. Потому что я очень ревнив, и, если бы это пришло от парня, я ответил бы не так любезно. – Ты ответил? И что же ты написал? – Это твой вопрос? Если нет, то я съем еще что-нибудь. – Придержи коней и отвечай. – Да, я ответил. Я спросил, как прикупить времени. У нее краснеют щеки, и она ухмыляется: – Я пошутила, этот вопрос не засчитывается. По-прежнему моя очередь. Я кладу вилку около тарелки и вздыхаю над ее упрямством: – У меня все остынет. Она не обращает внимания на мою притворную досаду и, подавшись вперед, заглядывает мне в глаза: – Мне хочется узнать о твоей сестре. И почему ты говорил о ней в прошедшем времени? Ах, черт! Неужели я говорил о ней в прошедшем времени? Я со вздохом поднимаю глаза к потолку: – Гм. А ты умеешь спросить! – Такая игра. Правила не мои. Похоже, этого объяснения не миновать. Но, честно говоря, я не против того, чтобы рассказать ей. Я предпочел бы не обсуждать определенные вещи о моем прошлом, но Лесс не кажется мне прошлым. Я по-прежнему считаю ее частью своей жизни. – Помнишь, я говорил, что прошлый год для моей семьи выдался совсем паршивым? Она кивает, и я с сожалением решаю прекратить разговор. Но она не любит неопределенности, так что… – Она умерла тринадцать месяцев назад. Это было самоубийство, хотя мать предпочитает называть это «преднамеренной передозировкой». Я не свожу с нее взгляда, ожидая обычной реплики вроде: «Сочувствую» или «Горе-то какое». – Как ее звали? – спрашивает она. Удивительно то, что в ее голосе звучит искренний интерес. – Лесли. Я называл ее Лесс. – Она была старше тебя? Только на три минуты. – Мы были близнецами, – говорю я и принимаюсь за еду. Она шире раскрывает глаза и протягивает руку к стакану. На этот раз останавливаю ее я. – Моя очередь. – Теперь, когда запретных тем нет, я спрашиваю ее об одной вещи, о которой она не пожелала говорить вчера. – Хочу узнать о твоем отце. Она стонет, но ей приходится соответствовать. Ей нельзя отказаться отвечать, поскольку я только что выложил ей все про Лесс. – Я уже говорила тебе, что не видела его с трех лет и ничего не помню. По крайней мере, так мне кажется. Я не знаю даже, как он выглядит. – У мамы нет фото? Она слегка наклоняет голову, потом откидывается на стуле: – Помнишь, ты сказал, что моя мать очень молодо выглядит? Так оно и есть. Она меня удочерила. Я роняю вилку. Удочерила. В голову моментально приходит мысль: Скай все-таки может оказаться Хоуп. Правда, есть нестыковка: Скай удочерили в три года, а Хоуп похитили, когда ей было пять. Если только ей не солгали. Но какова вероятность этого? И возможно ли, чтобы женщина вроде Карен была способна похитить ребенка? – Что? Ты никогда не встречал приемных детей? Я понимаю, что испытываемое мной потрясение отражается на моем лице. Откашливаюсь и пытаюсь собраться с мыслями, но в голове у меня возникает миллион разных вопросов. – Тебя удочерили в три года? Это была Карен? Она качает головой: – Когда мне было три, моя мама умерла и меня взяли в приемную семью. Отец не мог воспитывать меня самостоятельно. Или не хотел. Так или иначе, у меня все хорошо. Мне повезло с Карен, и у меня нет желания заниматься раскопками. Будь ему до меня дело, нашел бы. Ее мать умерла? Мать Хоуп тоже умерла. Но Хоуп не отдавали в приемную семью, и ее отец не отказался от нее. Многовато неувязок, но в то же время такую возможность исключать нельзя. Либо ей все наврали про ее прошлое, либо у меня едет крыша. Второе более вероятно. – Что означает твоя татуировка? – Она указывает вилкой на мою татуировку. Я смотрю на свою руку, дотрагиваясь до букв, составляющих имя Хоуп. Будь она Хоуп, то вспомнила бы. И только поэтому я все еще верю, что Скай не носила этого имени никогда. Хоуп вспомнила бы. – Это напоминание. Я сделал ее после смерти Лесс. – Напоминание о чем? И это будет единственный неопределенный ответ, который она получит на свои вопросы, потому что я решительно не собираюсь все объяснять. – О людях, которых я в своей жизни подвел. Ее лицо выражает сочувствие. |