Книга След крови, страница 64 – Китти Сьюэлл

«Я обязана защитить своих детей, Магдалена. Я использую всю свою силу и уничтожу любого, кто попытается причинить им вред или забрать их у меня». У Мадлен закружилась голова. Все, казалось, встало с ног на голову. Ее с таким трудом обретенное равновесие покачнулось, дало трещину, улетучивалось. Почему Росария именно сейчас заговорила о ее дочери?

Мадлен понимала, что Рэчел — не ее дочь. Этому уже имелось достаточно подтверждений. Но где-то в глубине души внутреннее чутье продолжало отвергать эту уверенность. Она поклялась, что больше никогда в жизни не станет питать призрачных надежд, и пожалуйста: она потакает своим фантазиям, которые не принесут ничего, кроме боли в страданий. Рєчел не ее дочь, и теперь уже даже не ее пациентка. Она по собственному желанию отказалась от сеансов психотерапии, а у Мадлен не было предлога, чтобы связаться с ней. Какое она имела право преследовать ее? Все, истории конец!

Исходя из знаний человеческой психологии, Мадлен понимала, что ей самой необходима помощь — и сейчас больше, чем когда-либо, — чтобы пережить свои потери. Ей необходимо было с кем-то поговорить, желательно с опытным психотерапевтом, который помог бы ей обрести веру в будущее. Может, стоит позвонить в Британскую ассоциацию психотерапевтов и попросить посоветовать кого-нибудь из Бристоля, Рединга или Эксетера, совершенно незнакомого человека?

«Если такового не найдется, тогда остаются «самаритяне» — телефон доверия», — с горькой иронией подумала Мадлен. Им всегда можно позвонить. Рассказать безликому чужому человеку, как она отдала свою дочь, как убила мужа и так и не смирилась ни с одной из этих утрат.

Она почувствовала, что на щеку упала капля. Начался дождь. Со столов стали собирать подносы. Пациенты поднялись и поспешили в здание. Некоторые оглядывались на Мадлен. Она увидела себя их глазами: какая-то иностранка с огромной сигарой в руке сидит, несмотря на дождь, под деревом, а рядом бегают муравьи. Как неуютно она чувствовала себя в этом дождливом краю! Какой странной, должно быть, казалась со стороны!

Оторвавшись от ствола дерева, Мадлен встала. Над головой проплывала черная туча. Внезапный порыв ветра — и небеса разверзлись.

В доме было тихо, как в могиле, только дождь стучал по оконному стеклу. Мадлен напомнила себе, что сегодня среда — день занятий живописью. Она уже почти три недели не брала в руки кисть, полотно оставалось нетронутым. В ее воображении складывался сюжет картины. Она не имела ничего общего с царицей-маткой, а представляла собой странное отступление от задуманной ранее серии. Временами случалось, что, повинуясь внезапному порыву, она выплескивала на холст что-то новое, некий обрывок сна. Но к этой новой картине она не была готова, не стоило даже и пытаться.

Впереди маячил тихий вечер в одиночестве. Она не любила смотреть телевизор, исключая выпуски новостей, и не могла сосредоточиться на чтении. Наблюдение за муравьями в мирмекариуме помогало ей успокоиться, но не целый же вечер там сидеть! Она, конечно, могла побродить по спа-салону Бата, понежиться в горячих минеральных источниках на крыше или пропотеть в парилке, но как только доходило до дела, рюмочка спиртного казалась более действенным средством. Она в нерешительности посидела у телефона, размышляя, не позвонить ли подружкам и пригласить сходить куда-нибудь, но потом решила, что ей не до пустой болтовни.

Мадлен поднялась в спальню, сняла промокшие вещи и натянула пару новых джинсов, прекрасно сидящих на бедрах. Надев свой лучший бюстгальтер, Мадлен перерыла весь гардероб в поисках самого откровенного топа. Макияж… Она редко пользовалась косметикой, но сейчас нанесла на щеки румяна, мазнула по губам помадой. Ее большие глаза с огромными пушистыми ресницами всегда вызывали зависть у подруг. Она чуть тронула ресницы тушью. Вся процедура не заняла и пяти минут. Из-за ливня ее волосы превратились в кудри, которые мягкая дождевая вода сделала густыми и блестящими, и они красиво обрамляли лицо. Мадлен отошла от зеркала. Неплохо. Она приободрилась, увидев, что до сих пор без труда может выглядеть чарующе, как бы плохо ей ни было.

Мадлен схватила зонтик и вышла на вечерние улицы Бата. Она пересекла реку по чугунному мосту и направилась в город.

Бармен поставил перед ней очередную рюмку водки с тоником и подмигнул.

Мадлен нахмурилась.

— Не помню, чтобы я это заказывала, — заявила она, обращаясь больше к себе, чем к нему. «Должно быть, я напилась».

— Не заказывали, — ответил бармен, и, кивнув головой в противоположный конец бара, добавил: — Это вам прислали вон оттуда, мужчина в темном костюме.

— Правда?

Мадлен окинула взглядом помещение — длинное, забитое людьми. Большинству посетителей было чуть за двадцать: высокие энергичные молодые люди и красивые девушки в немыслимо узких одеяниях с голыми животами. Мадлен стала вглядываться сквозь тусклый красноватый свет — клубок загорелых рук и невероятных причесок казался размытым из-за какофонии музыки, голосов и смеха. Кто, черт побери, угощает ее выпивкой, если кругом полно юной обнаженной плоти?

Рядом с ней на стул опустился высокий мужчина, от которого сильно пахло лосьоном после бритья. Он поднял вверх бокал пива, пытаясь привлечь внимание бармена, который уже обслуживал клиента. Мужчина взглянул на Мадлен и пожал плечами. Они обменялись улыбками.

— Он невероятно медлителен, — заметил незнакомец.

— А по-моему, он постоянно следит, чтобы мой бокал был полон, хочу я того или нет, — ответила она, вздохнув с облегчением: наконец-то есть с кем словом перемолвиться.

— Ну, и это понятно.

Прошла минута. Мужчина украдкой разглядывал Мадлен.

— Что ж, раз уж я здесь… Привет, — сказал он, — вы кто?

— Пожилая тетка, которая годится тебе в матери, — немного пренебрежительно ответила она.

Незнакомец улыбнулся, обнажив шедевр стоматологии.

— Не может быть!

— Я надеялась встретить здесь свою дочь, — продолжала Мадлен, тут же осознав иронию своего брошенного вскользь замечания: она лишь хотела избавиться от его компании.

— Господи! Вы выглядите просто сногсшибательно. В чем секрет?

— Это не наследственное, — честно ответила Мадлен. — И трезвый образ жизни — тоже мимо. — Она повернулась и оценивающе посмотрела на собеседника. — А в чем ваш секрет? Помимо отличного стоматолога?

Мужчина оперся локтем о стойку бара и развернулся лицом к Мадлен, глядя на нее еще пристальнее.

— Я профессионально занимаюсь спортом.

«Что я делаю?» — засмеялась про себя Мадлен. Ему же не больше двадцати!

— Вы мне не верите? — спросил он, смешно надув губы.

— Конечно, верю. Ты стройный, как тростинка.

Он нагнулся ближе.

— Вы на самом деле ждете свою дочь?

— Добрый вечер, мисс Фрейд, — окликнул кто-то сзади.

Мадлен чуть не подпрыгнула, но быстро взяла себя в руки. Обернувшись, она лицом к лицу столкнулась с Гордоном. В полутьме бара он выглядел необычайно привлекательно. Его отливающие сединой волосы были очень коротко подстрижены, и он все еще щеголял с трехдневной щетиной (плохой выбор, подумала она, учитывая нежную кожу женских гениталий). Он купил себе новые очки: в прямоугольной черной оправе, сексуальные и строгие одновременно. Одет он был, как всегда, с иголочки: темно-зеленый льняной пиджак поверх черной сорочки.