Книга Верный рыцарь, или Ужин в городе миллионеров, страница 1 – Екатерина Гринева

В эту ночь я решила умереть. Мое решение не было спонтанной вспышкой или сиюминутным капризом – нет. Это было хорошо обдуманное и спланированное решение.

Дело в том, что мне просто не хотелось жить. Вот уже в течение четырех месяцев я просыпалась, открывала глаза и смотрела в потолок, думая, что мне предстоит еще один день. Непонятно зачем и почему.

Четыре месяца назад я похоронила своего горячо любимого мужа, и смысл моей жизни был окончательно и бесповоротно утерян. Мы с ним попали в автокатастрофу, только мне почему-то повезло намного больше, чем ему. Я осталась жива, а он – нет.

Я надеялась до самого последнего. Когда приехала «Скорая» и Олега увезли в реанимацию, я цеплялась за этот факт, как утопающий за соломинку. Мне казалось, что это – хороший знак. Там он придет в себя, очнется, какое-то время полежит в больнице, потом выйдет, и все пойдет по-старому. Только ездить по ночному шоссе мы не будем еще долгое время. Мы возьмем отпуск и уедем недельки на две куда-нибудь далеко-далеко. Может быть, на экзотические острова. Снимем бунгало и будем наслаждаться покоем и друг другом. Олег, конечно, скажет: ну ты меня и упекла на край земли. Ты же знаешь, я терпеть не могу пляжное безделье.

Но я ему скажу, что один-единственный раз можно и потерпеть. Особенно когда смерть чуть не забрала нас к себе. И только в последний момент передумала.

Все эти мысли мелькали у меня в голове, когда я ехала вместе с медиками и смотрела на лицо Олега. Посередине лба сияла огромная царапина, глаза закрыты. Двое медиков, мужчина и женщина, смотрели на меня и тихо переговаривались между собой, но слов я разобрать не могла, как ни старалась.

Я сидела, ссутулившись, в рваном платье и с ободранными руками. Косточка на щиколотке ныла и болела, наверное, я ушибла ее, когда выбиралась из машины. Но сейчас это не имело для меня никакого значения. Главным было, что с Олегом. Стоило мне закрыть глаза, и в памяти вставал ослепительный взрыв и дальнейшее беспамятство. А потом как пришла в себя – на обочине дороги. Я лежала на животе; все болело, во рту было сухо, и горький неприятный привкус обволакивал небо. Мир качался передо мной, теряя очертания, и я изо всех сил старалась приподняться на негнущихся руках и ногах.

Кое-как встав на четвереньки, поползла к дороге и сразу увидела нашу машину, перевернутую, с раскрытыми дверцами.

– Олег! – прохрипела я. – Олег! – Но никто не отзывался.

Я встала и пошла, пошатываясь, вперед. Эта машина, зиявшая чернотой, пугала меня и одновременно притягивала. Я дошла до нее и заглянула внутрь:

– Олег!

Он сидел за рулем, уронив на него голову.

Я тряханула его за плечо. Голова свесилась набок, и по моей руке потекло что-то липкое. Я поднесла пальцы к глазам. Кровь!

– Боже! – Я замотала головой. – Боже! Только не это. – Я выбежала на дорогу и принялась отчаянно махать руками, в надежде, что кто-то остановится. Меня тошнило, голова кружилась, но я старалась удержаться на ногах, потому что понимала: если я сейчас упаду и потеряю сознание – Олегу уже никто не поможет.

Около меня остановился черный «Порше», за рулем которого сидел молодой парень в черной кожаной куртке. Рядом с ним расположился его приятель – постарше и поплотнее, с черными пышными усами и буйной шевелюрой на голове, одетый в коричневую болонью.

– Чего, цыпочка? – окинул меня насмешливым взглядом парень за рулем. – Хахаль обобрал? Или ты подралась с ним?

– Там… – Я махнула рукой в сторону машины. – Мой муж. За рулем. Помогите. Мы попали в аварию.

– Серый! – присвистнул второй. – Похоже, тачка попала в крутую передрягу. Посмотри, что с ней. Блин! Я такое никогда в жизни не видел. Полный абзац!

– Дайте мобильный, – прохрипела я, – мне нужно позвонить в «Скорую». Срочно.

– Подожди, – сказал Сергей, выходя из машины. – Иди сюда. В салон. Так тебе будет удобнее.

Я покачала головой.

– Нет. Время…

Я хотела сказать, что не могу терять ни минуты, ни секунды – мне дорого время. Но похоже, что Сергей меня понял. Он достал из кармана джинсов сотовый и протянул мне. Внимательно посмотрев на меня, он спросил:

– Набрать-то сможешь?

– Смогу… – прошептала я уже одними губами. – Смо… – и потеряла сознание.

И вот теперь я сидела в «Скорой» и жадно всматривалась в лица врачей, пытаясь понять, на что мне надеяться. Как я поняла – Олег был еще жив, и эти слова я упрямо повторяла про себя: жив, жив, жив. Я твердила их как заклинание и верила в то, что, пока я буду верить в это, c Олегом ничего не произойдет.

Время от времени я бросала взгляды то на врачей, то на Олега, лежавшего на кушетке. Наконец я решилась спросить, как он, но женщина, сидевшая рядом, сдвинула брови и покачала головой.

Я подавила вздох. Неизвестность разрывала мне сердце. Мы приехали в больницу, и я осталась сидеть в коридоре, а его увезли в реанимацию. Я сидела и смотрела прямо перед собой – на светлые стены. В эту минуту я давала Господу Богу немыслимые обещания – только бы он оставил в живых моего мужа. Мне почему-то казалось, что если сейчас я заключу с высшими силами некое соглашение, то Олег останется жить и смерть не заберет его от меня.

Я не знала слов молитв, но они сами выплыли откуда-то из глубин памяти, и я беззвучно шептала их, закрыв глаза, словно впав в некий транс, из которого не хотела выходить.

Неожиданно меня кто-то тронул за плечо, и я подняла голову.

Напротив стоял бородатый мужчина в белом халате и смотрел на меня. А я – на него. Пауза длилась целую вечность, но, к сожалению, я прочитала в его глазах ответ на свой вопрос раньше, чем он заговорил. Мне стало трудно дышать, как будто бы моя грудная клетка попала под мощный пресс.

– Очень сожалею, но ваш муж умер.

Слова не доходили до меня.

– Да. – Я поднялась со скамьи. – Спасибо.

– Вы куда?

– Домой.

– Вам лучше остаться здесь до утра. Сейчас вам сделают укол…

– Не надо. Я хочу домой…

– Вам лучше…

– Нет! Нет! НЕТ! НЕТ! НЕЕЕТ!

Дальнейшее я не помню. Я только помню, как утром меня выписали из больницы и я поехала домой. Там я рухнула на кровать и проспала целые сутки. Все организационные вопросы, связанные с похоронами Олега, взяла на себя медицинская клиника, которую он возглавлял. Я бы не смогла это сделать по одной-единственной причине – мой разум напрочь отказывался верить в смерть Олега. Какая-то часть мозга блокировала информацию о том, что Олег мертв. Дома я постоянно прислушивалась к звонку в дверь: мне казалось, что вот-вот он позвонит, я вскочу с дивана и побегу открывать дверь. При этом смешные тапочки с болтающимися пушистыми кисточками слетят с меня, и я открою Олегу дверь босиком. Но это все неважно. Потому что, когда Олег приходил, внутри меня растекалась улыбка. И я себя чувствовала самой счастливой женщиной в мире. Муж любил, когда я встречала его после работы. И я старалась к его приходу всегда быть дома.