Книга ИГ/РА, страница 36 – Диана Килина

И когда я успела уснуть?

Свесив ноги, я дотронулась кончиками пальцев до холодного пола и потянулась. Моё движение отдалось ноющей болью в правом плече. Встав с кровати, я наклонилась к датчику подогрева пола, и настроила его на восемнадцать градусов.

На кухне что–то стукнуло, и я пошла туда.

Лазарев сидел на стуле, привалившись к стене и скрестив в лодыжках вытянутые ноги. Его глаза были закрыты, но едва пол подо мной скрипнул, он выпрямился и посмотрел на меня.

— Проснулась, соня? — его взгляд потеплел, и вызвал у меня лёгкую улыбку.

— Да. Как я уснула?

— Просто легла и уснула, — чуть помявшись, ответил он.

Прошлёпав к холодильнику, я открыла его и сокрушённо вздохнула:

— Есть охота, — обернувшись, я спросила у Игоря, — Ты любишь суши?

Он брезгливо поморщился и покачал головой, откидываясь обратно на стену.

— А пиццу будешь?

— Буду.

— Какую?

— На твоё усмотрение.

— Хорошо.

Вытащив телефон из кармана, я проигнорировала пропущенный сигнал о приёме таблетки; и набрала круглосуточный номер доставки пиццы.

— Pizzakoju, tere, — поприветствовала меня бодрым голоском оператор.

— Здравствуйте, можно сделать заказ, — протянув свободную руку, я открыла жалюзи и выглянула в окно на тёмную улицу, — Таммсааре теэ 63.

— Какую пиццу вы желаете?

— Пеетри, — прикрыв динамик рукой, я снова обратилась к Лазареву, — Тонкая, толстая?

— Толстая, — ответил он, разлепив один глаз.

— На толстом тесте, большую.

— Peopizza? — уточнила девушка.

— Да, она.

— Какие–то напитки?

Подумав пару секунд и припоминая свои скромные запасы алкоголя, я сказала:

— Колу зеро. Именно зеро, не лайт. Два литра.

— Ваш заказ принят, курьер будет в течении часа. Сумма полностью: двадцать два евро и тридцать сентов.

— Хорошо, спасибо.

Сбросив вызов, я налила себе стакан воды, и уселась напротив Игоря.

— Почему зеро, а не лайт? — вопрошает он.

— Лайт слишком приторная. Зеро с кислинкой.

— А если тебе нальют в забегаловке лайт вместо зеро? — он ухмыльнулся.

— Я смогу отличить.

Он открыл глаза и поднял голову. Удивлённо заломив бровь, он переспросил:

— Да ну?

— Да, — без раздумий ответила я.

Лазарев положил руку на стол и пригладил его поверхность ладонью. Затем он медленно поднялся, обошёл его и встал передо мной. Взяв мой локоть, он мягко поднял меня на ноги, а другой рукой обхватил затылок, зарывшись пальцами в моих волосах.

Его лицо наклонилось, и он провёл носом по моей правой щеке, а потом поцеловал её. Я попыталась отпрянуть, но хватка на моей голове усилилась, не давая двинуться с места. Его мягкие губы нашли мои и прикоснулись к ним лёгким, мимолётным движением.

— Что ты делаешь? — прошептала я, цепляясь за его предплечье, чтобы не потерять равновесие.

— А на что это похоже? — он ухмыльнулся в своей манере и снова меня поцеловал, на тот раз смелее, воруя у меня короткий приглушённый стон.

Его руки переместились мне за спину и погладили мой позвоночник, пробравшись под ткань футболки. Он как будто считал каждую косточку своими пальцами, медленно перебирая их, словно я — флейта, а он — духовик. Возможно, он смог бы сыграть какую–то мелодию, но, увы, я не могла позволить ему это сделать.

Он почувствовал, что я напряглась и отстранился, прерывая контакт чуть солоноватых губ.

— В чём дело? — хрипло спросил он у моего лица.

Сглотнув, я ответила:

— Я не могу.

— Ты не можешь, когда к тебе прикасаются, — сухо сказал он, убрав руки.

Я кивнула и отошла от него в сторону.

— Сделай так, как ты можешь, — Игорь не дал мне уйти, обхватив моё запястье.

— Ты не поймёшь, — вырвалось у меня.

— Я не пойму, пока не попробую, — настойчиво твердил он, удерживая мою руку, — Попытка — не пытка, Оля.

Я застыла, пытаясь переварить его слова, придать им какой–то смысл и значение.

— Покажи мне, как ты можешь, — тихо сказал он, убирая волосы с моего плеча.

— Если я тебе покажу, то ты уйдёшь, — прошептала я.

— Я не уйду.

Не думая, я потянула его за собой в спальню. У шкафа, я остановилась и раздвинула двери. Пробежав глазами по вешалкам, я остановила свой выбор на классической серой юбке–карандаш и светло–голубой шёлковой блузке. Моё нижнее бельё хранилось в ящиках под одеждой, и я вытащила один из своих любимых комплектов, который надеялась надеть по особому случаю.

Что ж, похоже, этот особый случай наступил.

— Жди меня здесь, — сказала я Лазарю, направившись в ванную, — И сними футболку.

Прикрыв за собой дверь, я посмотрела на своё отражение и сделала несколько глубоких вдохов. Открыв кран, я пустила холодную воду и сполоснула руки по локоть, шею и лицо. Когда моя дорожная одежда легла в корзину, я надела на себя новое бельё, оторвав этикетки, юбку и блузку. Пригладив волосы, я взглянула на себя ещё один раз, и вышла из ванной.

В спальне горел яркий свет. Игорь стоял напротив окна, наполовину обнажённый. Знакомые кривые буквы на его спине вызвали у меня улыбку, а изображение гор на груди, когда он повернулся, заставило сердце забиться чуть чаще, пропуская удары.

Он действительно очень красив. В каждом изгибе читалась сила, ровная светлая кожа, упругие голубые вены, проступающие под ней. Лицо точёное, с изогнутыми чёрными бровями, с прекрасными ясными глазами, которые — огромная редкость для мужчин, прошедших сквозь ад. В них горел белый свет, такой похожий на ту жизнь, о которой я всегда мечтала. И я поймала себя на мысли, что в другой реальности, если бы она была возможна, я могла бы смотреть на него часами, не в силах оторвать взгляда.

Подойдя к прикроватной тумбочке, я открыла нижний ящик и взяла наручники. Ключ от них я положила под подушку, а сами браслеты показала Лазареву.

— Других у меня нет, — запнувшись сказала я.

Он только кивнул и спросил:

— Что я должен делать?

— Ложись на кровать с краю и вытяни руки над головой.

Он сделал, как я сказала, уверенно пройдя небольшую комнату, чтобы встать рядом со мной, и на секунду коснувшись моего плеча своей рукой. Я потянулась к нему, когда он лёг, и просунула один наручник через металлический прут на изголовье, а затем обхватила им его запястье. Он вздрогнул, когда холодная сталь коснулась кожи, и мне пришлось извиниться: