Книга Не бойся, малышка, страница 23 – Ирина Тарасова

— Вперед, черепашка, — громко сказала она и подмигнула своему отражению.

— Ну как? — прокричал Колька, вплотную приблизив свои губы к ее уху.

— Классно, — ответила она, но ее голос потонул в реве динамиков.

Действительно, все в этом громадном помещении, вероятно бывшем еще в недавнем прошлом каким-нибудь Домом культуры, ей нравилось: яркий, пульсирующий свет, громкая музыка, блестящие от возбуждения глаза танцующих. «Нинка мечтала о такой дискотеке», — вдруг подумала она, и легкая тень печали скользнула по ее лицу.

— Пойдем передохнем, — потянул ее за руку Колька. — Я тебя с корешами познакомлю.

Они спустились с подсвеченного танцпола и подошли к столику, где уже сидели два парня и одна девушка. Парень с прозрачными до бесцветности глазами положил свою тяжелую руку на хрупкие плечи сидящей рядом жгучей брюнетки, и Тане показалось, что та сразу стала меньше. Колька обменялся с парнями рукопожатием.

— Знакомьтесь, это Танька.

— Татьяна, — поправила Коляна Таня.

Светлоглазый приподнял белесые брови.

— Садись, — сказал он и, не убрав руки с плеча брюнетки, другой постучал по сиденью рядом с собой.

Таня оглянулась на Кольку. В его глазах промелькнул испуг.

— Спасибо, — сказала Таня и еще раз оглянулась на своего спутника.

— Садись-садись, — поторопил он ее. — Я в бар за пивом.

— Мне колы, — попросила она.

— Давно со Сверчком? — спросил светлоглазый и представился: — Пугач.

— Почему «сверчок»? Почему «пугач»? — спросила Таня, ежась под его пустым взглядом.

— Колян — Сверчков, значит, Сверчок, я — Соловаров, значит, Сова. Пугач, потому что в школе училка сказала, что он на Пугачева похож, — объяснил ей парень, который представился Совой.

— Ты как здесь? — спросил Пугач.

— Переехала, — ответила Таня. — Дядя выздоровеет, работать пойду.

— Куда? — не отводя взгляда, продолжал допытываться Пугач.

— Не знаю… Оглядеться надо…

— Машина евонная?

Таня кивнула, догадываясь, что, скорее всего, именно этим парням Колька подавал сигналы на автостоянке.

— Че он на русской? — спросил тот, что представился Совой. — Денег не накопил на нормальную тачку?

— Патриот. — Ответила Таня и добавила: — Поддерживает нашу экономику.

— И не новая, ремонтированная, крыло менянное, — заметил Пугач. — Хотя упакована классно, не хуже импортных.

— А как ты узнал? — удивилась Таня. — Тоже на стоянке работаешь?

— Почти что. А узнать просто… только тебе-то зачем?

— Да так…

— Любознательная, что ль?.. — подала голос брюнетка.

— Я колу принес! — сказал Колька, присаживаясь рядом с Таней.

— Ты что? Закодировался? — удивился Сова.

— За рулем.

— Дак вся ночь впереди.

— А у меня кой-что другое есть.

Он сделал заговорщическое лицо и почесал за ухом.

— Ковыль здесь?

— Ага, — кивнул Колька. — В угловом баре торчит.

— Сова, быстро, — приказал Пугач и протянул несколько купюр. — На все.

У Тани вмиг испортилось настроение. Вероятно, эта компания принимает наркотики, подумала она.

— Что, цыпа, скисла? — наклонившись к ней, спросил Колька.

— Голова болит, — сказала Таня и тут же почувствовала, как боль метнулась к вискам.

— У меня лекарство есть, — сказал Колька и, отстегнув карман рубашки, протянул ей крошечную таблетку.

— Точно от головы? — не поверила она.

— Точно, — сказал Колька. — Сам часто мучаюсь.

Таня положила таблетку на язык, не чувствуя вкуса, проглотила, запив прямо из бутылки пузырящейся колой. Через несколько минут ей действительно стало легче. Откуда-то изнутри к ней метнулось ощущение неукротимого счастья. Ей показалось, что если сейчас она останется на месте — взорвется.

— Пойдем, — потянула она Кольку за руку.

Он чуть скривил губы, но покорно пошел за ней следом.

Музыка грохотала, пищала, орала, словно стадо чудовищ, с маниакальным упорством повторяя одну и ту же тему, и потные, влажные тела, извивающиеся под пульсирующим светом, подчинялись вязкому, как жвачка, ритму. Таня вскинула голову кверху и, не прекращая танцевать, с восторгом наблюдала, как свет, вытекающий из прожекторов, перекрещиваясь, опутывает весь зал. Откуда-то с потолка просыпался серебристый дождь, наполняя пространство кружащимися в воздухе каплями. Таня подняла руки, как будто хотела взлететь. Она чувствовала свою исключительность в этом хаосе дергающихся тел. Ей казалось, что еще небольшое усилие — ее подхватит потоком музыки и света, и она воспарит над миром. Таня знала — это ее ночь, она — Золушка на балу, ее заколдовали, и она счастлива.

— Кайфуешь? — прокричал в ухо Колька, скользнув рукой по ее бедру.

Она попыталась поймать его взгляд, но потерялась в хаосе отраженных огней. Таня закрыла глаза, и ее вновь охватило желание взлететь. Она высоко подняла руки и почувствовала, как ноги отрываются от пола. Вырвавшийся из динамиков скрежет заставил ее открыть глаза. Диджей поменял диск, зазвучало техно. Ритм — жесткий, только басы и ударник. Пульсирующий галогеновый свет превратил толпу людей в скопище марионеток: серебряная нить вспыхивает — куклы дергаются, гаснет — зависают в темноте.

Поблескивая голубыми белками глаз, к ним приблизился Пугач.

— Ты бесподобна, — обхватив ее за талию, прошептал он, тяжело дыша ей в ухо.

Таня, крутанувшись, стряхнула его руку и рассмеялась в ответ. Техно сменилось блюзом.

Недовольно покосившись на Пугача, Колька прижал Таню к себе, положил ей на плечи руки. Она медленно задвигалась, подчинившись новой, тягучей мелодии. «Наверное, это и есть любовь», — подумала она, прислоняя голову к вздымающейся от учащенного дыхания Колькиной груди. Таня почувствовала, как все ее существо наполняется благодарностью. Она еще теснее прижалась к Кольке, радуясь, что их сердца, до этого бившиеся каждое само по себе, постепенно приобретают один ритм.

— Давай уйдем, — предложил Колька и снял свои руки с ее плеч.

Она посмотрела на него.

— Сколько сейчас? — спросила она.

— Около четырех.

— Уже?

Таня чуть отстранилась, пытаясь поймать его взгляд.

— Ты устал?

— Я-то — да, а вот ты — вряд ли.

И он как-то снисходительно взглянул на нее.

— Пойдем, — сказал он и, взяв ее за руку, повел к выходу.