Книга Трепанация прошлого, страница 42 – Николай Леонов, Алексей Макеев

— А Тимошенко откуда родом? Он не рассказывал?

— Он из Самары, детдомовский. Да они не очень-то о себе откровенничали, просто приходили домашнего поесть. А я в их мужской компании не сидела. Женщины в таких случаях лишние. Особенно когда они начинали войну вспоминать.

— Спасибо вам большое, Марина, — искренне, от души сказал Крячко. — Вы даже не представляете себе, как нам помогли. А если скажете, как найти Артема, поможете еще больше.

— Конечно, помогу. Мы с ним, несмотря на то, что он с Андреем поскандалил, продолжали общаться, с праздниками друг друга поздравляли. Да и Света его здесь работает. Пишите. — Она продиктовала адрес и телефон Артема.

— А не могли бы вы позвонить ему и узнать, где он? А то вдруг на работе, и тогда ему неудобно будет с нами разговаривать? Если дома, предупредите, что мы приедем, чтобы никуда не уходил, — попросил Гуров.

Женщина понимающе покивала, позвонила, а потом сказала сыщикам, что Артем сейчас дома и будет ждать их.

— Знаете, а он, кажется, даже не удивился тому, что к нему придут из полиции, — заметила она.

— Видимо, догадывается, о чем пойдет речь, — предположил Лев Иванович и спросил: — А вам никогда не приходилось встречать хозяина ЧОПа «Сподвижники» Евгения Викторовича Краснова?

— Нет.

— А просто на работу вы к Андрею когда-нибудь заходили?

— Необходимости не было. К тому же Андрей сказал, что их хозяин не любит, когда в офис приходят посторонние и мешают работе. Вообще, как он его описал, это очень суровый и требовательный мужчина, сущий солдафон.

Гуров задумчиво посмотрел на нее и перевел взгляд на Крячко.

Тот понимающе покивал и спросил:

— Марина, вы можете уехать куда-нибудь на несколько дней?

Она удивленно уставилась на него.

Потом до нее дошло, и женщина спросила дрогнувшим голосом:

— Вы считаете, что мне может угрожать опасность?

— Честно говоря, я удивляюсь тому, что вы вообще еще живы, — откровенно ответил Лев Иванович. — Вы знаете слишком много. Так у вас есть такое место?

— Я не могу вот так сразу ответить.

— Значит, я сейчас сам решу эту проблему, — сказал Гуров и позвонил Щербакову: — Владимир Николаевич, нужно на несколько дней спрятать Марину Алексееву. Она работает медсестрой в Бурденко. Это ей звонил Илья Павлович.

Щербаков на секунду задумался, а потом сказал:

— С Бурденко я договорюсь, с нашим подмосковным Домом отдыха — тоже. Сейчас отправлю к ней своего водителя. Он отвезет ее домой, где она соберет необходимый минимум вещей, а потом — за город. Как у вас дела?

— Практически разобрались, но есть кое-какие нюансы, которые нужно уточнить, — ответил Лев Иванович.

— Мы тоже новостями богаты. Как только закончите, немедленно приезжайте, а то как бы нам не пришлось еще одну ночь бодрствовать.

Сыщики объяснили Марине, что и как ей нужно будет сделать, на всякий случай взяли номер ее сотового и поехали к Артему.

Когда он открыл дверь, послышались детские голоса. Друзьям стало ясно, что Артем в доме не один. Так что сыщики не стали возражать, когда он снял с вешалки ветровку и предложил им поговорить во дворе.

Они втроем сидели на лавочке и молчали. Артем курил, глядя куда-то вдаль. Гуров думал, как лучше начать разговор, потому что их потенциальный собеседник был непробиваемо спокоен и невозмутим.

Наконец Лев Иванович спросил:

— Вы знаете, что случилось с Осиповым?

Артем кивнул.

— А почему это произошло, вам известно?

— Представления не имею, — ответил тот и пожал плечами.

— А если подумать? Он вам два раза звонил, именно после разговора с вами выставил Краснову ультиматум. Закончилось это нападением на него. Так что же вы ему сказали?

— Не помню, кажется, мы о здоровье и погоде беседовали.

— Прекратите валять дурака. — Гуров поморщился. — В первый раз он вам позвонил и попросил узнать, чем занимаются Андрей Парамонов, Сергей Тимошенко и Антон Васютин. Вы узнали и, когда он позвонил вам на следующий день, сказали ему о том, что все трое стали наемными убийцами.

— А они ими стали? — удивился Артем.

— Ты хочешь продолжить разговор в другом месте? — с нехорошей вкрадчивостью поинтересовался Крячко. — Устроим на раз.

— Не возражаю. Пошли, — сказал Артем и встал. — Наручники наденете или поверите на слово, что не удеру? Мне бежать некуда, у меня двое детей, которых надо поить, кормить, обувать, одевать и за детсад с яслями платить.

— Сядь! — буркнул Гуров и укоризненно посмотрел на Стаса.

Артем поколебался немного и сел.

— Мы понимаем, что у тебя семья и ты не хочешь ни во что впутываться. Даю слово офицера, что твое имя нигде даже упомянуто не будет. То, что они стали киллерами, совершенно точно. А Тимошенко и есть та сволочь, которая хотела Осипова убить, — проговорил Лев Иванович.

Артем резко повернулся к Гурову.

Тот покивал и продолжил:

— Это тоже совершенно точно. Нам надо понять, как они к этому пришли и под кем работали. У вас был скандал. Ты сказал, что Парамонову деньги колом в горле встанут. Значит, он и тебе предлагал к их дружной компании присоединиться, но ты отказался.

— Если у Тимоши рука на Осипова поднялась, то это реальные вилы были, — сказал Артем. — Илья Павлович его от психушки спас. У Тимоши не только экзема по всему телу была, но и крыша конкретно ехала на почве того, что он детей и женщин расстрелял. Сколько мы ни говорили ему, что иначе он и сам погиб, и своих людей погубил бы, ничего не помогало. Все девочку какую-то вспоминал, как она, уже умирая, за автоматом тянулась.

— Теперь ты нас понимаешь? — спросил Крячко.

— Хорошо. Но только здесь и сейчас. Никаких письменных показаний и всего прочего. У меня семья. Рисковать ею я не хочу.

— Я тебе слово офицера уже дал, — напомнил Лев Иванович. — А теперь мы тебя слушаем.

— Андрюха всегда о красивой жизни мечтал. Но так, теоретически. Типа, вот было бы здорово, если бы. В Бурденко мы вместе попали. Меня тоже приложило неслабо. Там я со Светой своей и познакомился, но это так, к слову. Когда Андрюха у Марины поселился, я за него только рад был, потому что ему тогда больше всех досталось, а тут своя медсестра дома. Потом присмотрелся я к их жизни, и обидно мне за женщину стало. Она, конечно, старшего его, но к нему-то со всей душой, а он просто ею пользовался. Я его к нам в «Крутояр» устроил. Тоже непросто было, ходил за него просить, начальству в глаза лез. Он сначала нормально работал, а потом мне стали говорить, что на полчаса отпросится и на полдня пропадает. Мне перед начальством неудобно. Зажал я его в угол, объяснений потребовал. Мол, ты меня подводишь. Он мне и сказал, что с Лариской Артамоновой закрутил. А это шалава редкая! В Бурденко до сих пор истории ходят, как ее из постели пациентов вытаскивали. Но она, правда, нашла себе там кого-то и из семьи увела. Из госпиталя уволилась и устроилась при нем, а уж официально или нет, я не знаю. Я Андрюхе тогда сказал, что таких шалав на каждом углу табун стоит, а Марина — баба душевная, другую такую он не найдет. То ли мои слова на него подействовали, то ли надоела ему Лариска, но больше он не отпрашивался и работал нормально. А потом вдруг уволился и в «Сподвижники» устроился. Опять мне от начальства косые взгляды. Позвонил я ему, высказал все, что думаю, а он смеется. «Ты, — говорит, — мне еще благодарен будешь за то, что я тебе дорогу проложил!» Где-то через полгода позвонил он мне и в гости пригласил. Я уже успокоился, пришел. Смотрю, он прибарахлился, на столе дорогой вискарь, икра, нарезка из осетрины, семги. Словом, прием по высшему классу. Вот я и поинтересовался, откуда дровишки? «Сподвижники» же против нашего «Крутояра» — мелочь пузатая. А он мне многозначительно так, что, мол, мы получили бесценные знания и опыт, которые сейчас нашей стране не нужны. Так почему бы нам не использовать их для собственной пользы? Я, честно говоря, сразу не въехал, а когда до меня дошло, в лоб спросил: «Ты в киллеры подался?» А он мне со смехом: «Да что ты? Я просто помогаю людям решать их проблемы. Чем они серьезнее, тем дороже это стоит. Или ты собрался всю жизнь за копейки ишачить и перед другими спину гнуть?» В общем, слово за слово, поскандалили мы так, что люстра качалась. Потом Марина пришла. Я подался домой и больше Андрюху не видел.