Книга Соблазнитель, или Без пяти минут замужем, страница 45 – Екатерина Гринева

– Я смотрю, у тебя аппетит проснулся.

– Еще бы! – подмигнул он мне.

Мы поужинали в небольшом чистеньком номере и распили бутылку вина.

Мы ели на балконе, откуда открывался вид на небольшой сад. На узловатых невысоких деревьях зрели медово-янтарные абрикосы, виноград вился по забору, и в воздухе стоял сладковато-медовый запах.

– Красиво!

– Угу! Я все думаю: какая сволочь нас так подставила?

Я рассмеялась и села к нему на колени.

– Давай хоть на сегодня выкинем все из головы. Такой чудесный теплый вечер!

– Угу! – опять буркнул он.

Я потрепала его по голове. Но он крепко обхватил меня обеими руками и, запрокинув так, что мои волосы чуть не коснулись пола, поцеловал.

– Похоже, на поправку ты идешь быстро.

– А я как кошка! – усмехнулся Андреев. – На мне все заживает быстро. Ты думаешь, это моя первая переделка? Да это – цветочки по сравнению с тем, что было со мной в Америке.

– А что там с тобой было? – Я водила пальцем по его скулам, лбу, переносице.

– Ну, зачем даме знать эти подробности.

– Ты не прав, Андреич! Я хочу знать о тебе все. Ты понимаешь? Все!

– Еще успеется. Мы же с тобой не последний раз видимся.

Его руки все крепче сжимали мою талию. И от этих прикосновений мне было даже немного больно. Но это была такая сладкая, такая приятная боль, от которой по телу растекалось наслаждение. В животе уже трепыхался целый рой бабочек. Острые вспышки пульсировали во мне, а дыхание становилось частым и прерывистым.

И раньше со мной ничего подобного не было.

Его рука погладила мою коленку.

– По-моему, нам есть чем заняться.

– И чего ты медлишь? – прошептала я ему на ухо.

– Думаю, как половчее это сделать.

Так и держа меня на весу, в руках, плотно прилепившуюся к его телу, он отнес меня в комнату, и мы сели, нет, повалились на кровать. Я не успела ничего сказать, как оказалась под ним. Нетерпение, которое овладело нами, рвалось наружу. Оно таилось в быстрых движениях Андреева, в его хриплом прерывистом голосе, напрягшихся мускулах, моей внезапно закружившейся голове…

Мы молниеносно освободились от одежды: наши движения были чисто автоматическими, машинальными, словно мы уже давным-давно знали, что делать и как.

Я развела ноги, и его руки скользнули туда, где меня уже обволакивал влажный густой жар. Наслаждение было таким сильным, таким невыносимым, что я закрыла глаза и застонала.

Рывком он вошел в меня, но в этот момент я ощутила не внезапное облегчение, а, наоборот, еще большее нетерпение и желание. Мне хотелось своей кожей, языком, губами попробовать его на вкус, прикоснуться к самым сокровенным, интимным уголкам мужского тела. Пока он быстрыми толчками двигался во мне, я жадным языком проводила дорожку от груди до упрямо вздернутого подбородка, и его солоноватая от морской воды и пота кожа пробуждала во мне такую бешеную страсть, что я с трудом сдерживала себя.

Взрыв застал меня врасплох. Я не была готова к нему. Я летела с вершины вниз, издавая хриплый страстный стон, длившийся целую вечность…

Потом он лежал рядом и молчал. И здесь я поняла, что не сделала того, что так хотела, – не попробовала его на вкус до конца. Как следует. Эта соль, застывшая на моих губах… эти влажные завитки волос на груди, в которые хотелось зарыться лицом и урчать от блаженства…

Я приподнялась на локте. Он вопросительно посмотрел на меня. Но я уже прильнула, как и хотела, к его коже, к груди, соскам, которые сразу стали похожими на маленькие торчащие стрелки. Мой язык спускался все ниже и ниже…

И когда я взяла в рот его мужское достоинство, из груди Андреева вырвался приглушенный хрип, и он запустил свою руку в мои волосы.

Его влага перетекала в меня. А мне все было мало, мало… И пока я до последней капли не опустошила его, я не успокоилась и не оторвала от мужской плоти своих губ.

Я подняла голову и улыбнулась. Но он смотрел на меня без улыбки: строго и пристально. И я почувствовала себя неловко, словно я сделала что-то не так.

Я легла рядом и хотела спросить: неужели ему не понравилось? Но вместо ответа он так крепко прижал меня к себе, что я не могла даже пошевелиться. И это его объятье сказало мне обо всем лучше всех слов. Ему было хорошо со мной, очень хорошо. А слова в такие минуты лишние.

Несмотря на неудобную позу, я заснула сразу, как только уткнулась носом в его плечо.

Проснулась я от того, что его руки скользили по моему телу. Теплые, мягкие и одновременно твердые.

– Я еще сплю и ничего не вижу и не слышу, – пробормотала я.

– А ты и не просыпайся, – услышала я. – Просто лежи и делай вид, что спишь.

– Попробую.

Его руки жгли меня, наши тела прижимались, впечатывались друг в друга все крепче, сильнее…

Дрожь охватила наши тела одновременно, и какое-то время я лежала и прислушивалась к себе: во мне все клокотало, рвалось наружу, а потом медленно стихло.

– Ну… доброе утро! – сказала я, открыв глаза.

Андреев рассмеялся:

– Доброе, доброе…

Позавтракав, мы двинулись в путь.

Разговаривали мы мало. Несколько раз я пыталась приступить к Андреичу с расспросами о его жизни, но на эту тему он не хотел говорить и поэтому молчал. А мне, наоборот, хотелось узнать о нем все или почти все. Ведь, несмотря на шокирующую и почти пугающую близость, я знала о нем так мало… И мне хотелось восполнить этот пробел.

Пришло сообщение от Галочки: «Я с Денисом. Когда буду – не знаю. Ты где и когда вернешься?» Я написала ей, что возвращаюсь в Алушту и скоро буду в гостинице. Я проверила свою почту. Никаких звонков и сообщений больше не было. Ни от Щера, ни от Торсунова.

Телефонный звонок раздался неожиданно. Звонил Борис. Я секунду колебалась: брать – не брать. Но решила, что увиливать от разговора глупо. Кто знает, может быть, сейчас самый подходящий момент. Из сумбурных, сбивчивых объяснений Бориса я поняла, что он остается в Твери. Неизвестно на сколько. Он открывает там магазин, и поэтому требуется его постоянное присутствие в городе. Так легче управлять делами. Немного замявшись, помедлив, словно скатывая с горы тяжелый камень, он выдал мне, что у него роман с одной женщиной. Все серьезно, и поэтому он звонит мне предупредить. Ну, чтобы я… Он замолчал, подыскивая слова. А я почувствовала внутреннее освобождение и ликование. Господи! Как же все удачно складывается! И мне не грозит никакое чувство вины по отношению к Борьке. Я чиста перед ним, как стеклышко. И это не я его бросила, а он меня. Господи! За что такое счастье?

– Боря! – пропела я. – Ты – супер.

– Не понял, – просопел Борис. – Ты о чем?