Книга Диверсанты во времени, страница 107 – Василий Головачев

– Подождите! – заволновался Ренат: ему наконец удалось поймать мысль, которая беспокоила его давно. – Если мы просто улетим отсюда, хозяева сразу поймут, куда мы направляемся.

– Ну и что? – посмотрела на него Марьяна.

– Надо взорвать транслятор! Пока они разберутся, что произошло, мы будем далеко.

Морев оглядел лицо молодого человека цепкими глазами.

– Правильно мыслите, боец Махлин!

Лейтенант подозвал Марьяну:

– Объясни пацану идею. Сможем ли мы взорвать транслятор?

Обмен «лаем» ИсКра и переводчицы длился недолго. Молодой оператор схватывал мысли на лету.

Махлин выслушал ответ девушки, и они втроём убежали в пирамидальный зальчик поста управления. Вернулись через несколько минут.

– Порядок, – доложил довольный лейтенант, странно поглядывающий на Марьяну.

Ренат понял, что он успел поговорить с девушкой и теперь обдумывал полученный ответ; можно было только догадываться, о чём шла речь, хотя ревновать подругу к лейтенанту не стоило, она всё равно сама решала, с кем ей быть.

– Вертолётов с базы не видно? – спросил Морев.

– Пульт постоянно трезвонит, с постом кто-то пытается связаться, но мы не отвечали.

– Взлетаем.

– ИсКр! – повысила голос девушка.

Пленник показал ей большой палец, будто специально учился этому жесту, компьютер открыл стартовое окно комплекса, и обе «вертушки» вылетели наружу, спеша убраться от острова подальше. Когда между ними легло расстояние в два километра, над островом вырос столб огня и дыма.

Зависли, глядя на опадающее бело-синее облако.

– Пусть ищут обломки, – хихикнул Калачёв.

– Вперёд! – подстегнул пилотов капитан.

Вертолёты развернулись, снизились и помчались к мутному, подёрнутому желтовато-серой дымкой горизонту.

Ренат и Марьяна летели в одном вертолёте с капитаном, ИсКром, космолётчиком Волгиным и Махлиным. Остальные бойцы отряда расположились в другой машине.

Летели низко, буквально в паре метров от поверхности моря, захламлённого так, будто его специально посыпали мусором – пластиковыми бутылками, коробками, тюбиками, обломками досок и тряпьём.

Марьяна обратила на это внимание, и оживившийся ИсКр с простодушной важностью прочёл лекцию, из которой выходило, что все океаны, моря, озёра и реки Земун (так воррихо называли Землю) давно стали свалками отходов, отчего чистую воду можно было либо качать из артезианских скважин с больших глубин, либо получать с помощью опреснительных и очищающих систем. Поэтому воды не хватало, и за неё между провинциями унитарной цивилизации шла настоящая война.

– У нас тоже скоро начнутся войны за воду, – проговорила сделавшаяся задумчивой Марьяна.

– А потом и за воздух, – со смешком добавил Ренат.

– Вот я и думаю, – послышался в наушниках раций голос Махлина. – Может быть, так и надо? Что человечество сбросили в прошлое?

– Что вы имеете в виду? – поинтересовался Ренат, пытаясь нейтрализовать приступ ревности.

– В наши времена численность хищного человечества превышает численность нехищного в двадцать раз. Может быть, хорошо, что всех их сбросили в мезозой? Я это к тому, что не стоит возвращать всех людей в своё родное время, а только умных, добрых и неагрессивных?

– «Золотой миллиард»?

– Меньше.

– Чем мы тогда будем отличаться от воррихо? Они тоже собираются переселить в наш век только «умных, добрых, послушных и креативных», как ИсКр. Тот самый «золотой миллиард».

Махлин хотел ответить, но Морев, стоявший за спинкой пилотского кресла, положил ему на плечо тяжёлую ладонь.

– Не отвлекайся.

Разговор прекратился.

Бойцы приникли к прозрачной полосе, опоясывающей пассажирскую кабину, вглядываясь в небо и морскую даль. Но вылетевшие на перехват аэролёты чистильщиков так и не появились в пределах прямой видимости. Бегство отряда из ретранслятора осталось незамеченным. Хотя это показалось Ренату странным: над планетой крутились сотни спутников разного назначения, и какие-то из них должны были следить за сооружениями типа хронокомплексов.

Подумал об этом и Махлин, поделившись опасением с Моревым.

– У нас нет другого выхода, – вместо капитана ответил Синенко. – Расчёт на удачу, да, командир?

– Удача – партнёр ненадёжный, – отрезал Морев. – Марьяна, сколько нам осталось лететь?

Девушка поговорила с пленником, истуканом застывшим в одном из пассажирских кресел.

– Между островами всего триста километров, надо посчитать…

– Скорость «вертушек» около пятисот километров в час, – подхватил Махлин, – мы летим уже минут десять, значит, в нашем распоряжении не больше двадцати минут. Интересно, нас догонят или нет?

– «Языка» в кабину! Пусть контролирует направление. Может, придётся отвечать на вызовы.

ИсКра знаками попросили занять второе пилотское кресло, и он начал проявлять признаки жизни. Было видно, что вне операционной зоны компьютера он чувствует себя неуверенно.

Разговоры в кабине стихли.

Космолётчик Волгин тоже ощущал себя не в своей тарелке, но он был человеком воспитанным и лишних вопросов не задавал, только поглядывал на Рената, сидящего рядом, как бы ища сочувствия. Ренат понял его правильно, наклонился к «потомку» из двадцать седьмого века, и они минут десять вели беседу: Волгин спрашивал – Ренат отвечал, и наоборот.

Как оказалось, космолётчик с необычным тройным именем родился на Сахалине, в «четырёхмерной» семье, которую образовали трое мужчин: японец Исиро Мусиява, индонезиец Рай Хаджи, немец Борис Ар и одна женщина, мать космолётчика, русская по имени Виолетта.

Японского у него были только узкие чёрные глаза, всё остальное принадлежало комплексу рас от русской (нос картошкой) до малайзийской (цвет кожи и скулы) и германской (волевой подбородок), о чём Волгин поведал собеседнику с обаятельной простотой деревенского жителя. Он окончил Дальневосточный космический колледж, переехал в Циолковский – город космонавтов и планетологов, а затем в Москву, где ему предложили завершить образование в космоакадемии и стать старменом. Через два года после этого Волгина назначили капитаном космолёта.

В свою очередь и Ренат коротко поведал парню свою историю жизни, где родился, учился, как стал строителем и влип в заваруху со строительством родному дяде подземного бункера, который использовали воррихо. Рассказ космолётчика поразил, хотя сам он поразил Рената не меньше, не только описанием жизни уцелевших потомков человечества, но и тем, что для выживания им пришлось пройти через фантастические форматы бытия и пережить омерзительные тупиковые формы физического «совершенствования», такие, как андрогин, бигендер, транссексуал, пангендер и другие.