Онлайн книга «Диверсанты во времени»
|
Всё же торопиться не стали. Вода из-под крана в бытовом отделении каюты вылетала шариками, поэтому помыться не удалось, пришлось смачивать водой какие-то узкие жёлтые ленты в барабанчике, ни дать ни взять – бумажные полотенца, и обтираться. Закончив ухаживать за Марьяной, Ренат нашёл в стенном шкафчике (оттуда повеяло холодом) какие-то банки, предложил вскрыть. – Это консервы, наверно, хочешь есть? – Нет, эти воррихо едят всякую гадость, как настоящие китайцы, лучше потерпеть. – Ну, почему, не всё то гадость, что едят китайцы. – Червяки и личинки не гадость? – Жареные – очень даже ничего, главное, не будить воображение и научиться прислушиваться к желудку, некоторые червяки, а также кузнечики, саранча и даже сверчки очень калорийны. На лице Марьяны отразились её мысли. – Мерзость! Нет уж, я лучше картошечки жареной поем, с грибами солёными. Саранчу пусть азиаты едят… да эти их потомки – воррихо. – Пусть едят, – согласился Ренат, с облегчением заканчивая одеваться. – Я бы сейчас тоже не прочь картошки жареной отведать… плюс кебаб из баранины. – Я человек умеренных аппетитов, да и нам много чего нельзя есть. – Ну да, ты же спортсменка. Хочешь, стих прочитаю? – Давай. – Женщине мало надо. Мужа – который рядом, Денег, цветов и ласки, Быт из восточной сказки. Только одно подводит – Быстро любовь проходит. Словом, надоедает! Вот она и рыдает, Хочет всё это снова. Стоит ли, право слово? Марьяна покачала головой, бросая на него тот самый странный взгляд, в котором соединялись любопытство, ирония, недоверие и вопрос. – Тебе не строителем надо было становиться. – А кем? – удивился он. – Поэтом. – Наследство тяжёлое, – пошутил Ренат. – Ах да, я забыла, ты говорил, что дядя твой занимается банным бизнесом, три года отсидел… – Ну и что? – Почему ты не в него? – Вообще-то он неплохой человек, только очень деньги любит. Они его и губят. Я не вмешиваюсь в его дела, так получилось, что он попросил меня построить ему подземное убежище. – Для воррихо. – Я же не знал… да и он тоже. Идём к остальным? Марьяна оттолкнулась от стоечки у лежака, прижалась к нему, спросила с неожиданной робкой игривостью: – Ты… не бросишь меня? – Где? – растерялся он. – Там… здесь… везде. – Она улыбнулась. – Возьмешь меня в жёны? – У меня много недостатков, – попробовал он отшутиться. – Я компенсирую их своими достоинствами, – так же шутливо пообещала Марьяна, посерьёзнела: – Да или нет? – Да! – сказал он. * * * Все уже находились в кабине управления, ждали только «гражданских», поглядывая на экраны, с которых в кабину лился призрачный лунный свет; в композиции твердь-море ничего не изменилось, и женщина по-прежнему поправляла волосы, и вереница мошек-людей всё так же медленно двигалась от храма к храму. – Кажется, он закончил свои манипуляции, – сказал лейтенант, кивнув на оживившегося с появлением Марьяны Дебила. Она заговорила с оператором. – Он сменил программу резонанса. Теперь можно восстановить связь с каким-то… удивительно звучит практически по-английски – сентре коммандер, и прицелиться поточнее. – Шансы? – спросил Морев. Вопрос – ответ. – Он не может оценить. – Марьяна помолчала, вслушиваясь в лепет пленника, сказала совсем тихо: – Может быть, один шанс из… тысячи. По кабине прошло движение, хотя даже острый на словцо Синенко предпочёл промолчать. – Что ж, поскольку других идей нет… – Морев изучающим взглядом прошёлся по лицам подчинённых, потом «гражданских». – Прыгаем? Ответом было всё то же молчание. – Всем товсь! Вперёд! Дебил, прежде чем вдавить округлость пускателя, заискивающе посмотрел на Рената, и молодой человек улыбнулся ему в ответ, понимая чувства пленника. На сей раз «прыжок в бездну времени» длился ощутимо долго. Хронопутешественники несколько раз всплывали из бессознательного состояния и погружались в него вновь, пока наконец сила, давившая на голову, не отпустила их и они смогли вздохнуть свободно. Но пресс, сдавливающий грудь, не исчез. Лишь несколько мгновений спустя Ренат понял, что невесомости больше нет и они находятся в привычном для себя поле тяжести. Все лежали на полу, кроме Дебила и Марьяны, оказавшейся у него на коленях. Начали шевелиться, озираться, подниматься на ноги. Экраны не работали, четыре прозрачных столбика по углам панели управления пульсировали тусклым коричневым светом. Кабину заполнял свет аварийных красно-фиолетовых светильников, запрятанных в толще потолка. Откуда-то снаружи в кабину проникал неясный шум: звонки, тонкие всхлипы, похожие на вопли противоугонных автомобильных сирен, голоса, дробный стук. Капитан Морев первым отреагировал на эти звуки: – Сомов, Махлин, Корж – к двери! Автоматы на товсь! Марьяна, где мы? Девушка сползла с колен оператора, начавшего подавать признаки жизни, легонько пошлёпала его ладошкой по щеке. Дебил открыл мутные глаза, напрягся, впился глазами в табло на панели, пошипел сквозь зубы, пробежался пальцами по клавиатуре. Загорелись окошечки на пульте, прозрачные столбики окончательно погасли. Вместо них из панели вылез стеклянный бутон, сыграл световую гамму вспышками: фиолетовая – синяя – зелёная – жёлтая. Дебил воззрился на бутон как на ядовитую змею, пролепетал что-то. – Финиш, – перевела Марьяна. – Мы попали туда, куда хотели. Это двадцать первый век… момент Перехода… и нас кто-то вызывает. Морев бросил взгляд на бутон. – Это рация? Или что там у них? – Очевидно, рация. – Кто вызывает? Дебил побледнел, насколько можно было судить об этом по его землистому лицу, выговорил длинную фразу. – Он говорит: это Ко… обль… рау… какая-то аббревиатура непонятная… Дебил повторил, старательно выговаривая слова. – Ага, поняла… крепкий… основательный… быстрый… раб… рабо… в общем, на русском это будет звучать как КОБРА. Он личный страж Всевышнего… их Правителя. – Ну и что с того, что он личный страж? – хмыкнул Синенко. – Чего он так перепугался? – КОБРА имеет неограниченные полномочия. Если он прибыл сюда, в сентре… в центр, значит, получил приказ Правителя… – Какой приказ? – Ликвидировать всё, что препятствует Переходу. |