Онлайн книга «Диверсанты во времени»
|
– Вы чего? – полюбопытствовал Ренат. – Ты знаешь, что мы ели? – обернулся к нему Сомов и, ухмыляясь, кивнул на банки. – Ну, Марьяна же переводила… овощи? – Саранчу! А в красной банке – черви! Чувства Рената отразились на его лице, и Сомов засмеялся, присоединяясь к остальным. – Как вы узнали? – спросила Марьяна. – ИсКр сказал. – По-русски? – Ну да, спроси, если хочешь. Марьяна заговорила с пленником, не понимавшим причину веселья своих пленителей, и тот ответил, указав на жёлтую банку: – Саранша… мейвей янг… – Что я говорил? – отсмеялся Сомов. ИсКр показал на сиреневую банку. – Шервь… клинс шенти. Марьяна улыбнулась. – Что он сказал? – мрачно поинтересовался Вольнов, бросая банки на стол. – Похоже, это и в самом деле консервы из саранчи и червей, полезные, очищают желудок. – То-то меня всё время тянет в кустики… Новый взрыв хохота потряс кают-компанию. – Он съел три банки саранчи, – просипел, давясь от смеха, Синенко, – и две с червями. – Ничего, подумаешь, черви, – успокаивающе похлопал сержанта по плечу Махлин. – Кузнечиков и сверчков едят везде, даже в России, в Бурятии, например, и никто не жалуется. Мясо саранчи исключительно полезно и питательно, в нем до пятидесяти процентов белка и до пяти жиров, плюс фосфор и кальций. Вы же ели, на что оно похоже по вкусу? – На вареных раков. – Ну вот. А черви эти действительно на водоросли похожи. В Китае гусениц едят, в Азии вообще – тарантулов и скорпионов, в Южной Америке – яйца муравьёв, я уж не говорю о крысах, змеях, обезьянних мозгах и живых осьминогах. – Пусть покажет другие консервы, – попросил Синенко. – Свои доедим – ихние начнём. Внезапно пол кают-компании под ногами десантников повело из стороны в сторону, как палубу корабля на волне. Все замерли. Дёрнулся к выходу ИсКр: – Люо зай стебилити! – Быстро отсюда! – скомандовал лейтенант. Метнулись к двери, преодолели лестничный пролёт, ворвались в зал поста управления. У пульта стояли, вцепившись в его край, Морев и сержант Калачёв. Перед ними пульсировал прозрачным лунным светом видеостолб, в глубине которого медленно вращалась чёрная пирамида, грани которой мигали звёздочками разного цвета. Морев оглянулся. – Синенко, Репин – в транспортный отсек, живо! «Языка» сюда! ИсКра чуть ли не на руках отнесли к пульту и всадили в кресло. – Что происходит?! Марьяна из-за спины пленника начала переводить вопрос на «англо-китайский», но он сам понял, что от него требуют. Проскакал пальцами по клавиатуре, повернул голову к Мореву; лицо у него стало заискивающим и виноватым. – Инверсиа… Слово прозвучало совсем по-русски. – Конкретнее! ИсКр что-то забормотал, глотая буквы, продолжая ощупывать пульт, не глядя на сенсоры. – Он говорит – это предупреждение о хроноинверсии… Транслятор сбрасывается в хронопаузу. – Что это значит? Короткий диалог. – Он говорит – этот хроновектор будет заблокирован. А транслятор… – Уничтожен? – Не знаю… наверно… – Мы успеем стартовать? Сколько у нас времени? – Фор-файв феншонг, – ответил ИсКр. – Четыре-пять минут. – Пусть вводит программу перемещения! Все вниз! Марьяна перевела. ИсКр заработал пальцами с невероятной скоростью. Пирамида в центре видеостолба загорелась! – Всё! – поднял руки вверх оператор. Его выдернули из кресла, вынесли из зала. Команда слаженно перебазировалась в транспортный отсек в основании пирамиды. Набились в камеру как сельди в бочку. – Поехали! – бросил Морев. ИсКр каркнул что-то в ответ, и людей окутала тьма… Над бесконечной холмистой равниной висел слой вихристых облаков, скрывающих солнце, но света хватало, и все детали необычного пейзажа можно было разглядеть без особого напряжения. Во-первых, холмы таковыми на самом деле не являлись! Это были гигантские здания и сооружения пирамидальных форм, с уступами и без, напоминающие древние пирамиды майя и ацтеков, но с пристройками на вершинах пирамид. Ближайшая из них, располагавшаяся всего в сотне метров от хронотранслятора, напоминала храм, опиравшийся на пирамидальное основание и накрытый сверху розоватым перепончатым куполом. Но главной его особенностью были серовато-розовые стены, покрытые чем-то, похожим издали на зеленоватую шерсть или на слой мелких чешуй, отчего всё сооружение будило фантазию путешественников во времени, вызывая в памяти странные ассоциации в виде мохнатых термитников и «живых» лишайников. Такими же выглядели и соседние «храмы-холмы», хотя шерстистость их стен была менее заметна из-за удалённости. И весь этот неправдоподобный «город», раскинувшийся на десятки, если не на сотни, километров по равнине, поросшей фиолетово-зелёной травой, действовал на нервы, как скопище спящих муравейников, и казался гротескным творением архитектора-авангардиста, воплотившего в материале свои бредовые идеи. – Зоопарк! – выразил свои ощущения Дылда. – Скорее заповедник стриженого кустарника, – пробормотал Синенко. Выбравшись из камеры перехода в коридор транслятора, бойцы Морева быстро обыскали воррихо-комплекс, никого не обнаружили и собрались в посту управления, ничем не отличавшемся от других таких же, принадлежащих стандартным хрономашинам. Сначала ИсКр пообщался с компьютером комплекса, возбуждённый до крайности, не отвечая на вопросы Марьяны, потом включил систему наблюдения, и десантники несколько минут изучали ландшафт вокруг транслятора, бросая короткие реплики. Наконец Морев очнулся от созерцания. – Что это? Явно не мезозой. Куда мы попали? Марьяна перевела вопрос. – Это одна из версий хронопаузы, – ответил ИсКр. – Не помню, чтобы наша хроноразведка проникала так глубоко в будущее. При мне запускали зонды не дальше миллиона лет. – Будущее, точно? Не прошлое? – Память этого транслятора ограничена, но вывод сделать можно: нас забросило в одну из версий будущего, на десять миллионов лет вперёд. – Десять миллионов?! – ошеломлённо выдохнул Сомов. – Чему ты удивляешься? – хмыкнул Махлин. – Мы совсем недавно гуляли по мезозою, а он существовал больше шестидесяти миллионов лет назад. |