Книга Телохранитель, или Первое искушение, страница 27 – Екатерина Гринева

Я задрала голову вверх. Небо было высоким и непроницаемо-черным. Такой густой угольной черноты без просветов и полутонов я никогда не видела. Звезды были яркими и лучистыми. Их свет, казалось, достигал земли.

– Какие яркие, – пробормотала я.

Но Андрей ничего не сказал.

Мы вернулись в избу. Он привел меня в дом и сразу вышел на улицу тушить костер. Я села на свое уже привычное место в углу и незаметно задремала. Проснулась оттого, что кто-то тормошил меня за плечо.

– Не спи!

Я вскинула на него глаза.

– Почему?

– Сначала нужно устроить ночлег, чтобы не замерзнуть ночью.

– Я буду спать здесь.

– Нельзя. Слишком близко от печки. Лучше около противоположной стенки. Так безопасней. И еще… – Он помедлил. – Спать будем рядом, так скорее согреемся. – Он повел плечами. – Здесь есть теплая шкура, так что не замерзнешь.

– Ладно.

Всем своим видом Андрей показывал, что будь его воля – он шарахнулся бы от меня как от прокаженной. Я тряхнула волосами. Конечно, мог быть и повежливей, но не я выбирала эти правила игры, которым теперь приходится подчиняться.

Я пересела к стенке, о которой упомянул Андрей.

– Я… мы будем спать здесь?

– Да.

Он подошел к углу и стал там копаться. Спустя какое-то время подошел ко мне с медвежьей шкурой в руках.

– Держи.

Я взяла ее в руки, но она соскользнула на пол.

– Тяжелая.

Его брови насмешливо взлетели вверх, но он промолчал.

– Хорошо. Сиди пока на своем старом месте. Сейчас все устрою.

Через десять минут я лежала на деревянном топчане, покрытом старым одеялом, из которого торчали куски пожелтевшей ваты. Андрей подошел ко мне и накрыл сверху тяжелой шкурой. Она как будто бы придавила меня.

– Удобно?

– Нормально.

Моя голова лежала на жестком топчане, а сверху, как каменная плита, лежала шкура.

– Если что-то не так, скажи.

– Все так, – сердито сказала я.

Стоило мне проявить к Андрею нормальное отношение, как он менялся на сто восемьдесят градусов. Как будто бы, чтобы сохранить с ним контакт, нужно быть сердитой и холодной.

Он придвинул ко мне второй топчан. Я почему-то инстинктивно сжалась. Он посмотрел на меня, и я поспешно закрыла глаза. Пусть думает, что я уже сплю. Немного повозившись, Андрей потушил печь и лег, повернувшись ко мне спиной. Я наблюдала за ним сквозь сомкнутые ресницы. Как ни странно, спать не хотелось. Я заворочалась.

– Валерия! – позвал Андрей.

Я не откликнулась.

Спустя какое-то время сон сморил меня, и я уснула.

Проснулась я от холода. Он разливался по моему телу, как будто вместо крови в жилах стала течь ледяная вода. Я резко выдохнула: на лице оседали мелкие холодные капельки.

– Андрей! – выдохнула я. Он спал. Я вытянула руку из-под шкуры и потрясла его. Проснулся он мгновенно.

– Что?

– Мне холодно.

Он приподнял голову.

– Да. Действительно, прохладно. Сейчас… – Он откинул шкуру и встал. Подошел к печке. Когда разжег ее, повернулся ко мне.

– Спи. Я посижу здесь.

– Зачем?

– Нельзя, чтобы печь горела всю ночь без присмотра. Это опасно. Спи.

Я поворочалась, пытаясь согреться, скоро стало тепло, и я заснула. То ли сквозь сон, то ли в странном забытьи я почувствовала, как кто-то слегка коснулся моих щек и лба. Я открыла глаза. Рядом сидел Андрей. Мне показалось, что он невольно смутился.

– Я проверяю: холодно ли тебе.

– Нет. – Я улыбнулась. – Тепло. Ты так и не спал?

– Нет. Не хочу. А потом – скоро вставать, так что ложиться никакого смысла.

– Но ты же едешь в город, – запротестовала я. – Тебе нужно быть отдохнувшим и выспавшимся. Хорош ты будешь, если тебя станет шатать от недосыпа.

– Все нормально, – упрямился он. – А ты ложись.

– Нет, – я попыталась откинуть шкуру, но сделать это оказалось нелегко. Она сползла с меня, но не до конца.

– Помоги встать.

– Зачем? – полушутя-полусерьезно сказал он.

– Ты ляжешь и поспишь хоть несколько часов. Сколько сейчас времени?

Он посмотрел на часы.

– Пять утра.

– Вот-вот. До девяти ты вполне можешь поспать. И не спорь со мной. Ты выполняешь ответственное задание, тебе нужно быть в форме.

– Ну хорошо. Только в восемь обязательно разбуди.

– Без проблем. Да долго я буду лежать под этой шкурой? Сними!

Он стащил ее с меня и положил в угол. Быстро лег и через минуту уже спал.

Я подошла ближе к печи. Тепло приятно разливалось по телу. Я потрогала свои щеки: они горели.

Я задумалась: удастся ли найти хоть какие-то следы старого компромата на Хатонцева. Ведь все зависело от этого. И прежде всего моя жизнь…

То ли от того, что я оказалась почти на краю света, то ли от самой обстановки, мои мысли неожиданно приняли философское направление. Раньше я никогда особо не задумывалась над глубокими вопросами, всегда считала, что нужно жить сегодня и сейчас. Я думала, что сама являюсь хозяйкой собственной судьбы, но теперь от меня зависело слишком мало. И еще один момент… Земцов привык командовать и доминировать во всем. Это мне совсем не нравилось… Я не привыкла, но приходилось мириться. Это было противней всего.

Я перевела взгляд на Андрея. Он спал, повернувшись ко мне. Лицо было строгим, почти суровым. Лоб прорезала вертикальная складка. Губы плотно сомкнуты. От пламени в печи его лицо было наполовину погружено в тень, но другая половина была освещена.

Мне показалось, что его губы шевельнулись и он что-то прошептал.

Я посмотрела на наручные часы. Пусть поспит до девяти, выспится как следует.

Я разбудила его ровно в девять. Коснулась рукой плеча и негромко сказала:

– Андрей! Пора!

Он проснулся сразу. Откинув шкуру, встал с топчана и посмотрел на меня:

– Сколько времени?

– Девять.

– Я же просил разбудить в восемь. – В его голосе послышалась плохо скрываемая ярость.

– Лишний час ничего не решит.

– Это ты так думаешь. У меня другое мнение. В нашем положении даже минуты могут иметь решающее значение. А если нас опередят?

Я поежилась. Думать об этом мне не хотелось.

– Твое легкомыслие просто удивляет.