Книга Из-за милой Фрэнси, страница 21 – Карен Роуз Смит

— В каком смысле?

— До Олимпиады каждая наша тренировка была особенной — праздником и радостью, потому что нас — так мне казалось — очень многое объединяло. Но постепенно Брент стал превращаться в робота. Все стало не так, не удовлетворяло его, мы повторяли элементы программы до умопомрачения. Так что и удовольствия от катания никто уже не получал. Когда я начинала возражать, он отвечал одно: ему нужна медаль. Все остальное его не интересовало.

Дрожащий подбородок и грустный взгляд выдавали ее: страстной натуре девушки нужно было совсем другое.

— И тут наши тренировки совпали по времени с катанием Бриджит Смит.

Ной сразу понял, о чем пойдет речь, но решил, что Фрэнси нужно выговориться.

— Мы с Брентом все меньше бывали вместе после тренировок. А сами тренировки становились все напряженнее и нервознее.

— Хм, он должен был понимать, что подобная атмосфера не приводит к успеху.

— Вот именно. Мы спорили, и не только друг с другом, но и с тренером. Я была несчастной и не знала, что делать. Чувствовала себя брошенной, одинокой, вдали от всех, кого люблю и кто любит и понимает меня. Так что, когда мама позвонила и упросила меня приехать домой на Рождество, я подумала, что короткая разлука только пойдет нам с Брентом на пользу.

— Брент, наверное, возмутился, возражал?

— Напротив. Даже обрадовался. Уже тогда более умная девушка поняла бы, откуда ветер дует. Но я была слепой и глухой. Когда я вернулась, Брент уже вовсю раскатывал с Бриджит. Тут меня просветили — они повсюду появлялись вместе. Перед очередной тренировкой я потребовала у Брента объяснения. Он сказал, что все у нас нормально… Но во время катания стал рассеян… Теперь-то я понимаю, что нужно было прекратить тренировки или сделать паузу, передохнуть… Однако решила, что я слишком мнительная, что мне все это кажется и у нас все еще наладится. Я ведь привыкла доверять Бренту… и просто не знала, как это… не доверять… Надо было сообразить, что наша ссора застала его врасплох, вывела из равновесия. В общем, он… не поймал меня… после сложной поддержки с вращением. Я рухнула на лед.

— Он… что? Вы же довели свои действия до автоматизма.

— У него дрогнула рука.

— Все равно тут полностью его вина.

— Да, — наконец признала очевидный факт Фрэнси. — Я сильно ушибла позвоночник. Доктор сказал, что придется отдохнуть шесть — восемь недель, а возможно, и дольше. И значит, мы не успеваем ни к чемпионату страны, ни к мировому первенству. Два дня спустя Брент навестил меня в больнице и сказал, что начал кататься с Бриджит. Ему, дескать очень жаль, но он обязан думать о своей карьере. Некоторые фигуристы так никогда и не излечивают позвоночник от падения. А то и вообще становятся инвалидами. А он не может рисковать своим шансом стать чемпионом.

— Подонок!

Фрэнси стиснула ладонь Ноя.

— Парадокс в том, что я понимала его желание иметь новую партнершу. Чего я не могла понять — так это его интимной связи с Бриджит. Он сказал, что все у них началось, когда я уезжала на Рождество, но я сразу поняла — он лжет. А потом узнала, что он встречался с ней с ноября. Наверное, я была слепой дурой, потому что ничегошеньки не заметила…

— Мы видим то, что хотим видеть. Иногда нам тяжело принять очевидные факты.

— Это случилось два года назад. С тех пор я и стараюсь жить без иллюзий.

— Боли в спине прошли?

— Да. Через три месяца я могла снова встать на коньки.

— А почему не нашли себе нового партнера?

— Брент нанес мне слишком глубокую травму. Я хотела только одного — уехать к своим и забыть о спорте.

— А как прошла эта неделя?

Она уставилась на кофейную гущу в своей кружке.

— Я снова могу кататься с Брентом. Вероятно, страх перед падением тоже пройдет через пару месяцев. И я снова начну доверять ему в этом плане. Но… не уверена, хочу ли остаться с ним.

— Как много для вас значит эта медаль?

— Если мы пройдем квалификацию, то одно лишь участие в Олимпийских играх принесет деньги: собственное имя плюс реклама спорттоваров… Но я никогда не выступала ради этого… Просто до безумия любила кататься, это было смыслом моей жизни. Моя бабуля понимала это, вот и завещала мне свои деньги, чтобы как-то поддержать. Да и семье пришлось пойти на огромные жертвы. Но ни вина перед родными, ни чувство долга не повлияют на меня в выборе своего будущего. Это ведь моя жизнь.

— Да. Задача вам предстоит не из легких.

— И решить ее необходимо в ближайшие две недели. Но я не допущу, чтобы меня подталкивали к какому-то решению. Спасибо вам. Вы помогли мне понять, что я сама должна решать свою судьбу.

— Мудрецы утверждают, что каждый человек — хозяин своей судьбы. Правда, я сильно сомневаюсь в этом.

Ной держал в руках ладонь Фрэнси, боясь отпускать ее. Что за чертовщина? И почему он цепляется за то, что не имеет никаких шансов на будущее?

Пришла официантка с заказанными блюдами. Фрэнси и Ной ели и болтали. Она рассказывала о семье, вспомнила несколько смешных историй из детства, а Ной снова ощутил пустоту в душе. Все мысли и чувства Фрэнси были заполнены ее родными. А их любовь и забота давали ей силы идти дальше — добиваться успехов. Не в пример многим ее ровесникам, она не забывала и ценила этот поистине дар небес.

Крэг забыл о своих близких и упал, несмотря на уйму денег, в глубокую финансовую пропасть. У самого же Ноя никогда не было возможности выработать хоть какое-то отношение к семье — ее у него просто не существовало.

Провожая Фрэнси к пансиону, Ной разрывался от желания обнять девушку и понимания, что этого делать нельзя — их отношения обречены. Стоит Фрэнси всерьез подумать о катке — и ее отношение к нему резко изменится. Она просто выбросит его из головы.

— Брент еще не приехал. Его машины нет на стоянке.

Ревность кольнула Ноя.

— Вы хотели увидеть его?

— Хотела попрощаться, чтобы спокойно выехать рано утром.

Ной перевел дух, хотя и подумал, что Фрэнси продолжает дурачить себя во всем, что касается Макинтоша. Брент, конечно, обидел ее, но это не означало, что она перестала его любить. И не исключено, что чувство может возобновиться с новой силой.

Они повесили свои куртки в прихожей и поднялись по лестнице к комнате Фрэнси. Возле двери Ной опустил ее сумку на пол — освободил руки. Тут все ясно. Она склонила голову к плечу и мило улыбнулась ему.

— Спасибо вам за все.

— Я не сделал ничего особенного.

— Вы терпеливо выслушали меня, я излила вам свою душу. Мне очень нужно было выговориться. Я люблю свою семью, но они так переживают за меня, что хотели бы решать за меня мои проблемы. Только разреши им — и они начнут распоряжаться моей жизнью, как своей собственной!