Онлайн книга «Там, где любовь»
|
Она устало смотрела на Дона, на его спокойное, слегка печальное лицо, на сильные руки, ловко управляющиеся с чайником и кружками, а сама думала о том, что сейчас, в четыре утра, они могли бы лежать в одной постели и заниматься любовью. Вместо этого мужчина заваривает чай, а женщина советует ему контролировать чувства. Смешно. Ничего смешного. То есть абсолютно. Утром Дон встал неожиданно бодрым и решительным. Момент настал. Он это чувствовал кожей. Морин уехала на работу, и тогда Дон вытащил из спальни сопротивляющуюся и все еще сонную Анжелу. — Просыпайся, просыпайся, сестричка! Мне нужна твоя помощь! — Почему так рано?! — Потому что пора! — Ладно. Надеюсь, ничего противозаконного? — А вот в этом я как раз не уверен. Он начал рассказывать, и глаза Анжи становились все круглее и круглее, а потом она расхохоталась и шлепнула его ладонью по спине. — Ты псих! Натуральный и неизлечимый. Она же тебя убьет. Или посадит. — Не думаю. — Ты уверен, что хочешь этого? Он сам удивился тому, как твердо и радостно прозвучал его ответ. — О, да! — Ой, Господи, ну ладно, но ведь это значит, что нам придется забраться к ней в комнату и посмотреть все размеры, в том числе и белья, понимаешь ты это, извращенец? — Сестренка, в любви и на войне… — Все средства хоть куда, это я помню. Пошли. Анжи проявила недюжинный талант к обыску. Работа, можно сказать, спорилась, и только минут через десять, вертя в руках маленький белый лифчик в поисках этикетки, Дон ненадолго задумался. А не сошел ли он с ума на самом деле? Два дня спустя он наведался в магазинчик. Морин встретила его суровым и несколько враждебным взглядом. — Я кому сказала, перестань присылать мне шоколад! — Последний разочек! Не сердись и не дуй губы, тебе не идет. Слушай, ну мир! У меня к тебе неожиданное предложение. Хочешь, слетаем в Каракас? — Чего-о-о?!! — Слетаем в Каракас на частном самолете, прямо завтра, пообедаем, посмотрим на пальмы — и обратно. — А почему не в Париж? — Потому что самолет маленький. Он до Парижа не дотянет. — Дон, я… — Я не буду приставать! Мы просто погуляем. Оказия выдалась, вот я и решил, что грех не воспользоваться. Потом я займусь крышей, у тебя начнутся зачеты, будет не до этого. — Чтоб тебе провалиться! Я даже не знаю, как реагировать… — Очень просто. Скажи «да». Да? — Да. Да! Да, да, да!!! Но… Он не дал ей времени на расспросы. Просто поцеловал в щеку и удрал из магазина на улицу. Назавтра Морин Аттертон сидела в удобном кресле маленького, но совершенно комфортабельного самолета и смотрела на Дона О'Брайена, широко улыбающегося ей белозубой улыбкой голодного ягуара. Главное, не забыть потом спросить доктора Партеньо, не белая ли у нее горячка. Все-таки за последний месяц они выпили довольно много белого вина… Каракас встретил их пляжным настроением, в котором пребывал практически со дня своего основания в шестнадцатом веке. Морин то и дело казалось, что сейчас из-за угла появятся живописные флибустьеры в обнимку со жгучими красотками в полосатых юбках. Город шумел, звенел, пах морем и цветами, пляжи были ослепительно белыми, солнце — золотым, небо — бирюзовым. Дон привел ее в маленький французский ресторанчик на берегу океана, и Морин ошалело нюхала невиданные цветы, небрежно разбросанные по белоснежной скатерти, а красавцы-официанты бесшумно и ловко разливали шампанское по высоким фужерам, похожим на флейты… Неожиданно ей захотелось плакать. Она опустила голову и медленно произнесла чужим, немного севшим голосом; — Мне не нравится… — Что? Тебе здесь не нравится? — ЗДЕСЬ не может не нравится. Здесь — рай. Мне не нравится то, что мы делаем. То, что делаю я. — Почему, малыш? Обедать в жару — не самое большое преступление, к тому же здесь сквознячок, а мы с тобой не склонны к полноте и апоплексии… — Не смейся, Дон. У меня странное и мерзкое ощущение. Как будто я… как будто ты меня… Я не продаюсь, пойми это. — Она испугалась, что он обидится, но Дон только рассмеялся. — Мори, ты прелесть, и я даже не могу на тебя злиться. Расслабься. Каков бы я ни был, я вовсе не предполагаю, что тебя можно купить за тарелку супа. Пусть и черепахового. Слушай меня. Мы просто развлекаемся. Используем последний свободный день перед напряженной работой. Мне лично очень приятно твое общество, потому я тебя и потащил сюда. Надеюсь, что и ты не испытываешь ко мне отвращения. — Да пойми ты, я себя чувствую участницей твоего грандиозного проекта типа «Как сделать счастливой мать-одиночку»! — Ну и дура! Твое здоровье, мать-одиночка. И Дон О'Брайен легко коснулся фужером кончика носа Морин. Она не удержалась и скосила глаза на золотые пузырьки, это вышло так забавно, что Дон снова расхохотался — и тогда она к нему присоединилась. Выйди из тюрьмы, Морин Аттертон. Ее же никогда не запирали на ключ! Ты сама сидишь в ней с ослиным упрямством, наивно полагая, что от этого кому-то легче. Да здравствует Каракас, город флибустьеров, пальм и золотого солнца! Да сгинут — хотя бы на сегодня — основы менеджмента и маркетинга! Они нагулялись до одури, напились шампанского, наелись мороженого, покатались на лошадях, потанцевали на маленькой эстраде с остальными отдыхающими и купили Морин громадное сомбреро (почему сомбреро продают в Каракасе — непонятно!), расшитое золотом (ненастоящим) и павлиньими перьями (настоящими). В самолете она без сил повалилась в кресло и поклялась, что не проснется до самого дома. — Придется положиться на твою порядочность, ирландец. Ты довезешь меня до дома? — О да, чернокудрая дева с глазами цвета моря. — И ты… — И я не сорву с тебя одежды, а также это сомбреро, и не надругаюсь над твоей невинностью, и не порушу твоего девичества, если по странному стечению обстоятельств это все еще тебя волнует. — Болтун! Сколько нам лететь, я забыла? — Часа полтора. Сейчас четыре, так что самое время для послеобеденного сна. Спи. И она действительно заснула, а когда проснулась, облака под крылом самолета окрасились в опалово-лиловый цвет, и лишь где-то вдали ослепительным червонно-золотым отблеском угадывалось заходящее солнце. Поскольку это никак не могло соответствовать истине, Морин Аттертон потрясла головой и потерла глаза, а затем честно ущипнула себя за предплечье. |