Онлайн книга «Там, где любовь»
|
Дон спустился из спальни и заглянул в кухню. — Я пошел бегать. Минут через сорок вернусь. Неожиданно она почувствовала приступ дикой, неконтролируемой ярости. Мужчины! Через две недели он уезжает — и вот, пожалуйста, бодр и весел, идет бегать как ни в чем не бывало! Морин распахнула окна настежь. Воздух был тяжелым и душным, налитым предчувствием грозы. Ей нужен дождь. Настоящий, тропический, неукротимый ливень, очищающий, смывающий пыль с тела и напряжение с души. Нечто вроде изгнания бесов. Бесов, смущающих грешную душу Морин Аттертон. Когда Дон вернулся, Морин почти успокоилась. Приготовила завтрак и сидела с чашкой кофе в руках, спокойная и веселая. Она собой гордилась. После завтрака Дон отправился к своему ненаглядному дому, а она уселась за книги. Заниматься не хотелось, но она заставляла себя смотреть на малознакомые слова. Менеджмент… менеджментомаркетингоменеджмент… Господи, как же она его ненавидит, этот самый менеджмент! Воздух к полудню сгустился до такой степени, что казался вязким на ощупь, Солнце стало красным, небо — тусклым. Морин услышала, как хлопнула входная дверь. Дон вернулся. Странно. Раньше семи он никогда не возвращался. Она сбежала вниз. Потный, грязный и усталый Дон выглядел очень встревоженным. — Малыш, не хочу тебя пугать, но очень похоже, что к нам идет торнадо. — Торнадо? — Да. Я уже видел такое. Если повезет, отделаемся простым ураганом. Пойду приму душ, пока есть время. — А мне что делать? — Свари кофе, а? Она сварила кофе, дождалась Дона. Он пил, то и дело поглядывая в окно, а потом отставил недопитую чашку, торопливо закрыл все окна, опустил наружные ставни, запер двери, подошел к Морин и взял ее за руку. — Мы идем в погреб. Пробки я выверну, чтобы не вышло пожара. Ничего не бойся. Возьми с собой одеяло и подушку. — Дон, я в жизни не видела торнадо. — И не увидишь. Их хорошо видно только на равнине. Здесь местность лесистая, так что он может подкрасться совершенно неожиданно. Судя по духоте, начнется с минуты на минуту. Раскат грома был таким оглушительным и неожиданным, что Морин завизжала. Дон потащил ее за собой, и вскоре они уже сидели в погребе, среди старой мебели, в пыли и темноте. Морин крепко прижалась к плечу Дона. — Ты бывал в торнадо? — Нет. Только видел. А вот ураган испытал на своей шкуре. Удивительное и страшное было зрелище. Несколько секунд — и целый поселок исчез с лица земли. Дома складывались, словно были сделаны из карт… Еще один раскат грома, от которого содрогнулся весь дом. Морин вздрогнула. — А если нас здесь засыплет? Ой, это телефон… Откуда он здесь, интересно? — Фил предусмотрителен. Никто не знает, когда Сюзи захочется поговорить с подружками. — А позвонить можно? — Думаю, да. Кабель идет под землей. Морин набрала рабочий телефон Лусии. — Лу? — Морин, это полный кошмар, над нами только что пронесся торнадо. Все стекла повыбивало… — Лу, заглохни. Я просто хочу, чтобы ты знала: мы сидим в подвале дома Фила и Сюзи. — Что-о-о? — Что слышала. Торнадо идет к нам, поэтому мы спрятались. — Ты там с Доном? А где Джеки? — К счастью, он уехал к другу в поместье на все выходные. Мы с Доном вдвоем… — Ой, не могу! Темный погреб, раскаты грома, буря, вихрь — а эти двое безудержно любят друг друга, словно бросая вызов торнадо… — Лу, если я выживу, то придушу тебя своими руками. Что ты придумываешь? — А чего такого? Обычное дело. Чем еще заниматься в темноте? Ты не ранена? — Нет, только испугана до полусмерти. — Жаль, Лучше было бы, если бы ему пришлось на руках нести тебя сквозь бурю и ветер до самого госпиталя, а потом я бы вышла к нему и сказала, слишком поздно, она умирает от потери крови, у нее редкая группа, пятая, такой вообще на свете нет, и в госпитале все запасы кончились, а он скажет, какая удача, у меня именно такая группа, и ты очнешься и увидишь его бледное лицо, потому что он будет без сознания, отдав тебе почти всю свою кровь, и ты поцелуешь его и заплачешь… — ЛУСИЯ!!! — Ох, прости. Я так люблю романтические истории. Ладно, меня зовут. Не хулиганьте. Я позвоню попозже, узнаю, до чего вы дошли… — Пока, озабоченная. Я люблю тебя. — Не отвлекайся. Я тебя тоже. Пока. Наступила тишина. Потом Морин осторожно спросила: — Дон… ты боишься? — Нет. Не особенно. — Но почему? Это ведь очень опасно. — Да, но у меня есть ощущение, что все кончится хорошо. Глупо, да? Я привык доверять своим инстинктам. Рассудок не всегда лучший советчик. — А ты когда-нибудь был ранен по-настоящему? Пауза. Странная, тяжелая пауза. — Да. — Когда это случилось? — Когда… умерла моя жена, Вероника. Морин похолодела. Голос Дона звучал совершенно безжизненно. Она торопливо вцепилась в его руку. — Прости! Я не должна была спрашивать. — Ничего. Я тебе расскажу. — Ты не должен этого делать, если не хочешь… — Я должен. Иначе я никогда не стану свободным. Я должен… Мы гуляли в горах. Вероника была на пятом месяце беременности, но гулять любила до ужаса. Всегда была спортивной… Мы поднялись на подъемнике. Обычная туристская тропа, ничего опасного. Она стояла и смотрела на горизонт. Солнце светило, а на горизонте собирались тучи. Она сказала, посмотри, как красиво… Я смотрел на нее и думал, что никогда еще не был так счастлив. Моя жена, мой ребенок и я. Втроем. Навсегда вместе… Морин почти не дышала, только гладила Дона по плечу. — Я очень хорошо помню те, последние секунды. Я был так счастлив… Вероника засмеялась и повернулась ко мне. Волосы развевались по ветру. Она протянула руки ко мне, сказала что-то про чудесный день. А через минуту ее не стало. Камешек сорвался из-под ноги, она оступилась и упала. Там была расщелина. Большой камень. Она сломала шею. Умерла мгновенно. — Дон… — Я стоял на коленях и звал ее, а она была мертва. Я этого не понимал. Не мог понять. А когда понял, покатился по земле. Я был как зверь. Бился о камни и не хотел больше жить… Они сидели, прижавшись друг к другу, в полной темноте и молчали. Морин беззвучно плакала, вспоминая тот день, когда ее вызвали в госпиталь на опознание Гаэтано. Странно, тогда она не плакала. Наверное, потому, что просто не понимала, что такое смерть. |