Книга Семейные секреты, страница 18 – Натали Старк

— Марианна, ты… выйдешь за меня замуж? — Голос Питера прервался.

Марианна смотрела на его взволнованное лицо, в его глаза, кажется еще больше потемневшие от волнения, на его нервно сжатые губы и чувствовала, что к ее глазам подступают слезы. Она попыталась ответить, но голос ее не слушался, и она смогла только кивнуть, едва заметно.

— Нет, подожди, — остановил Питер то ли ее, то ли самого себя.

Марианна судорожно вздохнула.

— Я не должен… То есть, наоборот, я должен… — Он вдруг запнулся.

— Что? — спросила она одними губами.

— Сначала я должен кое-что сказать тебе. Я должен признаться.

Марианна замерла. Что он хочет сказать? Какую ужасную тайну хочет ей открыть? Она стиснула ладони.

Питер молчал.

— Ну говори же! — вырвалось у нее. — Раз должен, — добавила она тихо.

— Понимаешь, когда я об этом узнал… Это было так странно. Вроде бы забавно, а с другой стороны… Короче, я чуть с ума не сошел от всего этого. Это похоже на пьесу Шекспира. Только происходит не в театре, а на самом деле.

— При чем здесь Шекспир? — Недоумение Марианны увеличивалось с каждой секундой.

— Дело в том, что я… Колмен… — Питер произнес это на одном дыхании, глубоко вдохнул и с тревогой взглянул на Марианну.

— Ты… кто? — В первое мгновение до Марианны не дошел смысл сказанного.

— Я Колмен, — повторил Питер.

— А я думала, что твоя фамилия Логан, — растерянно произнесла Марианна. — Как ты можешь быть Колменом, если ты Логан. И вообще, при чем здесь все это?

— Я действительно Логан. — Питер машинально смял бумажный пакет и отбросил его в сторону. — Но моя мать — Колмен. Софи Колмен. Она вышла замуж за моего отца и стала Логан. И я тоже. То есть… О боже, какую чушь я несу! — воскликнул Питер и схватился за голову — Не знаю, что случилось с моим языком. Я не могу просто и понятно объяснить…

— Да нет, все понятно, — задумчиво произнесла Марианна. — Теперь мне все стало понятно.

— Марианна, ты… — начал Питер. — Ты не сердишься на меня?

— Сержусь, — сказала Марианна и посмотрела на него с улыбкой.

Питер тоже улыбнулся. Сначала робко, а через мгновение уже более уверенно. Он взял ее ладони в свои и притянул ее к себе поближе.

— А ты… сильно сердишься? — спросил он.

— Сильно, — кивнула Марианна, опуская голову и пряча улыбку. — Надо было сразу мне сказать.

— Но я боялся… думал, твоя семья так важна для тебя…

— Конечно, важна, но все это… эта вражда… Ты же не думал, что я отношусь к этому серьезно?

— Я не знал. — Питер пожал плечами. — Никак не мог понять. И очень боялся, — повторил он. — Боялся потерять тебя.

— Из-за того, что наши прадеды не поделили мельницу? — со смехом спросила Марианна.

Питер пожал плечами, потом поднес ее руки к своим губам и нежно поцеловал.

— Я, пожалуй, еще раз спрошу. Ты согласна стать моей женой?

— Да, — серьезно ответила Марианна. — Я согласна.

— Теперь я самый счастливый человек на свете! — воскликнул Питер. — И еще я самый последний идиот, — добавил он, судорожно ощупывая свои карманы. — Чуть не забыл… — Он достал из внутреннего кармана маленькую бархатную коробочку, открыл ее и протянул Марианне. — Вот теперь, кажется, все правильно, — прошептал он.

Марианна, полюбовавшись колечком с одним большим бриллиантом и несколькими маленькими, осторожно вытащила его из коробочки. Питер взял колечко из ее рук и надел ей на палец.

— Может, сходим в театр? — предложил Питер Марианне. — Я видел афишу, идет «Отелло»…

Они находились в квартире Питера, сидели на диване в его большой гостиной, где было очень мало мебели и очень много свободного пространства, что безумно нравилось Марианне. Прошло несколько дней, которые Марианна и Питер провели, практически не расставаясь. Марианна была счастлива. Она любит и любима, они с Питером скоро поженятся и всю оставшуюся жизнь проведут вместе. Все замечательно, но… Чем больше Марианна думала о том, как сообщить эту новость своим родным, тем яснее понимала, в какую непростую ситуацию они попали.

— Нам бы больше подошла пьеса «Ромео и Джульетта», — грустно улыбнулась Марианна.

— Марианна, ты… беспокоишься?

— Да. — Она виновато опустила голову.

— Думаешь, твои родители будут против?

— Я не знаю. — Марианна пожала плечами. — Хотя… я почти уверена, что Дайана будет на моей стороне. В конце концов, она не Тэмплтон и к этой вражде, как мне кажется, относится с некоторой иронией.

— Это хорошо. Значит, у нас будет союзник.

— Раньше я не очень об этом задумывалась. Я имею в виду, об этой вражде. В детстве я думала, что это серьезно, потом мне это стало казаться глупой привычкой, а сейчас я и сама не знаю.

— А твой отец? — спросил Питер. — Неужели он действительно ненавидит Колменов?

— Я правда не знаю, — ответила Марианна. — Помнится, совсем недавно он говорил что-то о том, что встретил в лесу одного из Колменов и они сказали друг другу пару ласковых. Не представляю, что бы это могло значить. Тогда я не придала этому значения.

— Ну, во всяком случае в больницу никого из моих родственников не увозили, — попытался разрядить обстановку Питер.

— Еще чего не хватало, — пробормотала Марианна.

— Понятно, что на радушный прием у твоих родных мне рассчитывать не приходится, — задумчиво произнес Питер. — Хорошо, если пулю не всадят между глаз. Из охотничьего ружья. — И он робко улыбнулся Марианне.

Марианна попыталась улыбнуться в ответ, но у нее не очень получилось.

— Вот мы все говорим о моих родственниках, а ведь есть еще и твои, — поделилась она своими невеселыми мыслями.

— Да, но я не думаю, что они… — начал Питер.

— Не думаешь? — с недоверием спросила Марианна.

— Я ведь тоже толком не знаю, как они себя поведут, — признался Питер.

— В свое последнее посещение я все время пытался переводить разговор на Тэмплтонов. Возможно, кое-кто из них даже удивился этому. А может, и не придали значения. Ведь они не знали, как это для меня важно.

— И что? — взволнованно спросила Марианна.

— Они говорили о Тэмплтонах так, как и положено говорить о давних врагах. Но мне показалось, что они это делали больше по инерции. Настоящей злобой и ненавистью там и не пахло.

— Может, тебе это только показалось?

— Думаю, нет, — произнес Питер с уверенностью, которой на самом деле не чувствовал.

— И все-таки мне было бы очень не по себе, если бы пришлось предстать перед твоими родственниками.