Книга Семейные секреты, страница 4 – Натали Старк

Мокрые волосы прилипли к его лбу, влажные ресницы придали его шоколадным глазам четкость очертаний и усилили то странное действие, которое его взгляд всегда оказывал на Марианну. Она почувствовала теплую волну, пробежавшую по позвоночнику и охватившую все ее тело. Протянув Питеру полотенце, она хотела обойти его и выйти из ванной, но помещение было не таким уж просторным и Марианна споткнулась об его ногу и потеряла равновесие. Питер подхватил ее и удержал от падения.

— Какая я неуклюжая, — пробормотала Марианна.

— Это я виноват, — возразил он. — Разбросал свои лапы по всей ванной.

Марианна невольно улыбнулась. Питер крепко держал ее за локти. Она попыталась осторожно высвободиться, но в ответ на это движение его руки обхватили ее талию и она оказалась очень тесно к нему прижатой. Марианна ощущала жар его рук, слышала его учащенное дыхание и не могла понять, почему у нее кружится голова, а ноги ослабели так, что она едва могла стоять.

Когда он осторожно прикоснулся губами к ее виску, Марианна вздрогнула, закрыла глаза и ухватилась за плечи Питера, как за единственную опору в этом водовороте пугающе сильных ощущений, которые ее захватили. Он целовал ее волосы, ее лицо, ее губы жадно и страстно, как путник, долго бредший по пустыне и наконец добравшийся до спасительного источника воды. Марианна была ошеломлена этим напором, это было так не похоже на того Питера, которого она знала: спокойного, уравновешенного, немного ироничного и чуть-чуть застенчивого…

Губы Питера скользнули по шее Марианны и задержались на тоненькой пульсирующей жилке. Она почувствовала, как платье сползает с плеча и ее кожу обжигает горячее дыхание Питера. То, что надвигалось на нее, было таким сладостным, таким желанным и то же время таким пугающим…

Марианна замерла и немного отстранилась. Питер, чуткий ко всем ее движениям, сразу заметил перемену в настроении Марианны. Его губы остановились, но он не выпустил ее из своих объятий. Марианна открыла глаза и взглянула на лицо Питера, такое знакомое и в то же время совсем другое, не такое, как всегда. Руки Питера медленно скользили по ее волосам, его грудь вздымалась, а ноздри трепетали, как будто ему приходилось сдерживать бушующую внутри бурю чувств и эмоций.

— Питер, — еле слышно произнесла Марианна.

Он посмотрел на нее. В его глазах читалась мольба, а в глубине их мелькали языки обжигающего пламени.

— Ты же не думаешь, что если я пригласила тебя в гости, то это значит.

— Конечно, не думаю, — перебил ее он.

Он опустил глаза, а когда снова посмотрел на Марианну, то она с облегчением узнала в нем того Питера, с которым всегда чувствовала себя легко и непринужденно. Марианне показалось, что жар, исходивший от него, уменьшился на несколько градусов. Но Питер все еще не выпускал ее из своих объятий.

— Я никогда не буду делать то, что тебе неприятно, — произнес он одними губами.

— Я не это имела в виду, — смутилась она.

— Я знаю. — Он дотронулся губами до ее лба. — Я не буду тебя торопить, и… не забивай себе голову всякими глупостями. Кажется, я пришел, чтобы попробовать твои умопомрачительные кексы, — добавил он с улыбкой.

— Пойдем попробуем. — Марианна двинулась в сторону кухни.

Питер шел рядом, не убирая руку с ее талии.

Уплетая кексы, Питер на все лады расхваливал кулинарное мастерство Марианны.

— Это просто божественно! — восклицал он. — Никогда в жизни не ел такой вкуснотищи.

— По-моему, ты преувеличиваешь, — недоверчиво смотрела на него Марианна.

— Нисколько! Да ты сама попробуй. А то как-то странно: я стараюсь за троих, а ты не съела ни кусочка. У меня даже могли бы возникнуть подозрения…

— Что я хочу тебя отравить?! — засмеялась она.

— А что, это хороший способ избавиться от слишком назойливого поклонника…

— Ты не назойливый, — произнесла Марианна еле слышно и положила себе на тарелку один кекс, самый маленький.

— По такому случаю я разолью шампанское. — Питер встал и направился к холодильнику. — Где у тебя бокалы?

Марианна жестом показала на шкафчик и осторожно откусила кусочек кекса. Все эти перипетии с кексами, произошедшие за сегодняшний вечер, так ее вымотали, что она была бы рада в ближайшие несколько месяцев вообще ничего не слышать об этих кондитерских изделиях. Кексы оказались такими же, как всегда: вполне приемлемыми. Интересно, это она привыкла к их вкусу или Питер сильно преувеличивает произведенное на него впечатление?

Когда пробка с гулким звуком вылетела из горлышка бутылки, Марианна вздрогнула. Питер быстро и аккуратно разлил пузырящуюся жидкость по бокалам и провозгласил:

— За тебя! За самые прекрасные и самые необыкновенные глаза на свете, за самые красивые, самые изящные и самые умелые руки и за все твои таланты!

— У меня нет никаких талантов.

— Ты несправедлива к себе.

— Я хорошо себя знаю. Я не умею ни петь, ни танцевать, ни рисовать… В детстве, когда устраивались какие-нибудь утренники или праздники, где нужно было выступать на сцене или еще как-то себя проявлять, я тихонько сидела в уголке и старалась, чтобы меня никто не заметил.

— Скромность тоже талант. — Питер с улыбкой смотрел на Марианну. — Очень редкое в наше время явление. Хотя, я думаю, тебе не стоит его в себе культивировать. Это просто удивительно, как при такой умопомрачительной внешности тебе удалось остаться такой скромницей.

— Давай не будем о моей внешности.

— Я понимаю, тебе давно надоели пошлые комплименты, но, поверь мне, сегодня ты так красива, что об этом невозможно молчать. Тебе удивительно идет этот цвет… и это платье. Ты в нем похожа на древнегреческую богиню. Или на музу. Точно! Я все время думал: кого ты мне напоминаешь? Теперь знаю. Ты муза.

— Муза чего? Помнится, их было девять штук и каждая отвечала за свою область.

— Нет, это не то, — задумчиво проговорил Питер. — Ты муза всего. Легкий ветерок вдохновения. Муза любви.

Марианна окончательно смутилась, взяла в руки бокал, отпила из него, снова поставила на место.

— Наверное, мне пора, — тихо произнес Питер. — Уже поздно.

— Да, — кивнула она, — действительно поздно.

Питер решительно встал.

— Это был… очень хороший вечер, — сказал он.

Марианна снова кивнула и встала вслед за ним.

— Возможно, самый лучший.

Марианна снова кивнула. Питер взглянул на нее растерянно, сделал неопределенный жест руками, потом все же развернулся и направился к входной двери. Не доходя до двери нескольких шагов, Питер неожиданно развернулся и произнес с надеждой:

— Может быть, помочь тебе… вымыть посуду?

— Да нет, я сама справлюсь, — произнесла Марианна, не глядя на него. — Там совсем немного.