Книга Цена главной роли, страница 31 – Марина Серова

— Чего? — деловито поинтересовалась фанатка.

— Вот объясни мне насчет сексуальной жизни вампиров. Они же покойники. Как это возможно чисто технически?

Девушка несколько секунд смотрела на меня, не в силах вымолвить ни слова от возмущения. Потом швырнула сигарету прямо мне под ноги, развернулась на каблуках и скрылась в темноте.

А я, посмеиваясь про себя, вернулась в гостиницу. Набрала номер Агеева:

— Юра? Привет, Охотникова беспокоит. Как там наш общий друг?

— Ты когда-нибудь спишь, Евгения? — строго спросил Юрий. — Все в порядке с твоим протеже. Дрыхнет как младенец, я ему укольчик сделал. Хочешь, к тебе приеду и тоже уколю?

— Да не надо, у меня и так проблем со сном нет.

— Завидую я тебе, Охотникова. В общем, завтра с утра можешь забрать свое сокровище. Часикам к одиннадцати подъезжай, все анализы будут готовы.

Я попрощалась и повесила трубку. На Юру можно положиться, в его клинике Макс в полной безопасности, так что эту ночь я буду спать спокойно.

…На следующее утро я подъехала к клинике «Асклепий» к одиннадцати утра, как договаривались. Симпатичная медсестра проводила меня к Агееву. Юра ждал в своем кабинете.

— Где Максим? — Я повертела головой.

— В порядке твой Максим. Просто я хочу сначала поговорить с тобой.

— Насчет анализов? — Будь я охотничьей собакой, сейчас сделала бы стойку.

Агеев кивнул.

— Давай, не томи! Скажи, какую дрянь скушал наш мальчик.

— Мальчик, — размеренно произнес Агеев, — ничего не кушал. То есть сознательно. Такую штуку никто по доброй воле глотать не станет.

— И что же это? — Я затаила дыхание.

— Алкалоид спорыньи.

Я растерянно заморгала. В Ворошиловке я изучала токсикологию, но в моей нынешней работе иметь дела с ядами как-то не приходится. Люди в наше время охотнее стреляют друг в дружку, а стрихнин в суп — это позапрошлый век.

— Это что-то очень экзотическое, — осторожно предположила я.

— Да не очень, — пожал плечами Юра. — Входит в состав некоторых лекарств. Гипертония, неврозы… Вот, например, малеат эргометрина применяется в перинатальной медицине в послеродовый период. Если сильно захотеть, можно раздобыть лекарство и добавить в пищу или питье. Конечно, чтобы сделать вытяжку, нужны кое-какие познания в химии.

— И что будет?

— Дозу рассчитать сложно, поэтому наверняка получится передозировка, — вздохнул Агеев. — Мышечные судороги, озноб. Боли в животе, тошнота и рвота. Диарея. Нарушение координации. Головокружение и галлюцинации.

— Галлюцинации, — как завороженная повторила я.

— Причем эффект кумулятивный, то есть препарат накапливается в организме.

— В переводе с медицинского на человеческий язык: чем дальше, тем хуже?

— Точно.

Я вспомнила странное поведение Ионова, его попытки самоубийства, совершенно идиотские, кстати. Парень вел себя так, как будто перед глазами у него не наш мир, а что-то другое, невидимое обычному глазу. Значит, галлюцинации. И когда стоял на перилах моста, и когда шел по рельсу над тридцатиметровым провалом… Макс вовсе не пытался убить себя, он просто не отдает себе отчет в происходящем.

И эти его постоянные приступы раздражительности, и тошнота, и отсутствие аппетита, бледность — теперь все становилось ясным.

А ведь я даже знаю, каким образом мой подопечный актер получал очередную порцию отравы. Препарат добавляли в его любимое печенье. Макс постоянно грыз овсяные лепешки, о чем всем в группе было известно. Недаром же коробка с красноносыми оленями исчезла без следа. Тот, кто подложил отраву, был уверен, что своей цели он достиг. Ионов должен был погибнуть. Шансов выжить у него, уже стоящего над шахтой, не было, вот убийца и обрадовался раньше времени, как говорит моя тетя. И если бы не мое вмешательство, Макс лежал бы сейчас в морге. А его убийца праздновал бы победу.

Значит, кто-то из съемочной группы настолько его ненавидит, что решился на это.

Кто же этот мерзавец, на протяжении нескольких месяцев планомерно и хладнокровно травивший своего коллегу? Он не подстерег врага в темном переулке, не выстрелил в него из пистолета. Нет, он избрал оригинальный и медленный способ.

Ему было важно не просто уничтожить Максима, но и дискредитировать его. Что ж, надо признать, этот план с блеском удался. У Макса репутация человека неуравновешенного, истерика, психопата, который не контролирует себя настолько, что это уже мешает работе. Отличный план.

Юра вздрогнул, как будто у меня из глаз посыпались искры:

— Спокойно, Женя! Надо хорошенько все взвесить, а уже потом начинать действовать.

— Не волнуйся. — Я встала. — Я как следует все обдумаю.

Доктор проводил меня в комнату, где ждал готовый двинуться в путь Максим. Сегодня он выглядел гораздо лучше.

— Что так долго? — недовольно пробормотал мой трудный клиент. — Едем скорее, там, наверное, без меня все остановилось.

— Подождите, Максим. — Я старалась говорить как можно спокойнее. — Прежде чем вы покинете клинику, нам с доктором нужно кое-что сообщить вам. Нечто очень важное.

Макс вдруг побледнел и опустился на кушетку, где лежала его больничная одежда.

— У меня СПИД? — еле выговорил он. — Если СПИД, вы не тяните. Скажите сразу.

— Успокойтесь, вы совершенно здоровы! — поспешно произнес Агеев. — Никакого СПИДа.

— Ух, а я-то перетрухал, — жалобно, по-детски пробормотал юноша. Губы у него дрожали. В стрессовой ситуации к Максу вернулась та манера говорить, которую он усвоил в родном поселке.

— Речь совсем о другом, — жестко произнесла я. — Доктор сейчас все объяснит.

Пока Агеев излагал историю со спорыньей, я наблюдала за реакцией Макса. Не дослушав Юру, он выпучил глаза и простодушно спросил:

— Это что, выходит, какая-то сволочь все время травила меня, как крысу?

— Выходит, так, — кивнул Агеев.

— Значит, все эти припадки, и понос, и рвота, и когда я себя не помнил, а мне потом рассказывали, чего я там накосячил, — это все из-за яда?

Вид у Максима был жалкий. Я ждала гнева, ярости, но никак не детской обиды. Видно, мальчик не отдавал себе отчета, как на самом деле относятся к нему окружающие, и полагал, что раз публика его обожает, то и все остальные тоже.

— Это не вполне яд, скорее алкалоид растительного происхождения, — начал было Юрий, но внимание Макса уже переключилось на поиски виноватого.

— Какая тварь так со мной поступила, а? — Актер повернул ко мне лицо с дергающейся щекой и оскаленными зубами. Сейчас никто бы не назвал его красавчиком. Бледное лицо с правильными чертами напоминало череп.