Книга Вокруг пальца, страница 15 – Йон Колфер

– Присмотри за этим хренососом, – распоряжается Фортц, вытаскивая рулон липкой ленты из своего рюкзачка, стоящего под столом.

Ага, Кригер присмотрит за мною будь здоров, но теперь, когда я стал объектом частного просмотра, дважды подумает, прежде чем стрелять.

Я внутренне подбираюсь, отыскивая фокус в сердцевине своего существа.

Единственный шанс. На что ты способен, солдат?

Мои пальцы ухватываются за край сиденья офисного стула, нащупывая жевательную резинку и рычаг регулировки сиденья. Если дернуть за этот рычаг, стул резко опустится, если только исправен.

Кригер нацеливает в меня пистолет, но половину его внимания поглощает компьютер. Фортц приближается ко мне по сужающейся спирали. Настороженно, будто гиена, кругами подбирающаяся к издыхающему льву.

Я чую едкий запах смеси талька, нервов и «Спид Стика» Фортца, приближающегося ко мне сзади; капли его пота орошают мне голову.

На меня падает тень, и локти Фортца опираются о мои плечи. Его бледные кисти опускаются, деликатно держа полоску скотча кончиками пальцев в старании не затронуть липкую сторону. Липкой стороны следует избегать, даже связывая жертву похищения.

Увидев скотч у себя перед носом, я нажимаю на рычаг. Сиденье падает где-то на фут, и я вместе с ним. Фортца, опиравшегося о мои плечи, внезапное падение выводит из равновесия, и я чувствую спиной всю его массу. От ног мне сейчас толку мало, я стреножен, но может быть, они способны внести в ситуацию элемент хаоса. Я разворачиваюсь на стуле так, что туша Фортца оказывается между мной и пистолетом Кригера, после чего фокусирую всю свою энергию в коленях, взрываясь движением кверху, насколько пускают оковы, чего оказывается довольно, чтобы катапультировать Фортца в сторону напарника.

Через плечо я вижу, как Фортц тяжело и неуклюже рушится, в качестве бонуса вышибая ряд зубов о клавиатуру ноутбука. А заодно сшибает Кригера, как кеглю, и тот валится, молотя конечностями и роняя оружие.

У меня секунд пять, прежде чем меня подстрелят. А отдать концы, будучи втиснутым в эти стринги, определенно попадает в верхнюю пятерку «Не дай себе кончить подобным образом», как раз над случайным употреблением отбеливателя внутрь и под нырком в ледяное озеро ради спасения щенка, чтобы выяснить, что это грязная тряпка, тем более что девушка, на которую ты пытаешься произвести впечатление, собак ненавидит.

Как видите, я продумал этот список довольно тщательно. Доктор Мориарти сказал бы, что я анально-сексуален, и мой текущий прикид как-то не способствует опровержению этой гипотезы.

С сиденьем в самой нижней точке слабины моих пут достаточно, чтобы ковылять в полусогнутом состоянии. Мои руки и ноги сцеплены наручниками вокруг центральной стойки стула, а у этой дешевки даже нет роликов, так что мне приходится ковылять, как… мазохисту. Не смешно, что я мазохирую, а этим разряженным садо-мазилам не приходится? Навряд ли. По-моему, это просто невезение.

Фортц стащил маску и сунул руку в рот в неуклюжей попытке остановить кровотечение из десен, но что важнее, Кригер шарит по полу в поисках своего оружия.

Пора найти выход.

В этой комнате окон нет и только одна дверь, путь к которой преграждают двое жирно лоснящихся легавых, так что мне придется пройти сквозь стену.

Пройти сквозь стену?

Даже в мыслях это выглядит нелепо. Тем не менее или это, или вышеупомянутое усечение яиц. Я по-крабьи перекатываюсь через постель, и инерции как раз хватает, чтобы снова встать на ноги.

– Эй, – булькает Фортц сквозь кровь. – Стоять! Полиция!

Как говорил щеголявший в налобных повязках, кучерявый и легендарный Дж. Макинрой ^[25]: «Ты чё, фули, серьезно?!» Готов спорить, когда Макинроя не снимали, он всегда говорил «фули». Так и видишь, как это срывается с его губ.

Я подскакиваю на кровати, чтобы набрать разгон, слыша за спиной шарканье и щелчок. Держу пари, это Кригер нашел свою пушку. Может, «фараон» он и дерьмовый, но дерьмовые «фараоны» – обычно лучшие стрелки.

В стойку стула с лязгом впивается пуля, толкнув меня на шаг вперед, и я решаю воспользоваться этим импульсом кинетической энергии, дабы ринуться к стене, мысленно вознося молитвы, чтобы та оказалась однослойным гипсокартоном. Хотя, если день будет продолжаться, как начался с утра, я звезданусь головой о водопроводную трубу.

Да и употребление глагола «ринуться» было чересчур оптимистичным. Честней было бы сказать «заковылять».

Хвала всем святым, горе не беда – стена оказывается хлипкой перегородкой, и я проламываюсь сквозь нее прямо в троицу. По крайней мере, я насчитываю только троих. Только что я был в комнате с двумя решительно потерявшими форму легавыми, а тут вдруг оказываюсь в компании крайне фигуристых молодых людей, вроде бы любящих свою работу.

В голове у меня выскакивает реплика из «Охотников за привидениями»: «Не пересекай бегущий поток; это сулит беду».

Поднырнув под нечто – надеюсь, это предплечье, – я кубарем качусь на пол.

Съемочная группа стоит у изножья кровати, и режиссер вскакивает на ноги – сплошь конский хвост и надутые губы.

– Евнух? Евнуха я не заказывал!

Проиграв это в голове позже, я почувствую себя оскорбленным.

После мгновения невозмутимости мое внезапное появление сеет столпотворение. Даже в самой знойной порнографической сцене никто не ждет, что сквозь стену вломится полуголый мужчина среднего возраста. Ради бога, я даже не намаслен.

Парни теряют самообладание вкупе с кое-чем еще, а девицы издают визг, куда более натуралистичный, чем звуки, которые они издавали за пару секунд до того.

– Извините, – автоматически говорю я. – Мне бы только пройти.

Вне декораций дожидается «дрочилка» – пожилая ассистентка, главной обязанностью которой является поддержание боеготовности самцов, с тележкой, забитой различными аксессуарами. Она здесь единственная, кого мое появление не выбило из колеи. Взгляд ее утомленных глаз с тяжелыми веками говорит, что в свое время она навидалась куда более диких вещей.

– Вы не можете снять с меня наручники? – спрашиваю я с пола, лихорадочно тряся перед ней своими цепями.

Женщина с прищуром разглядывает мои кандалы, пока режиссер вопит «стоп» снова и снова все более паническим тоном, а жутко дорогой с виду осветительный прибор на алюминиевой стойке валится, взрываясь дождем белых искр.

– Что это у нас за наручники?

Я бросаю тревожный взгляд на дыру в стене.

– Полицейские. Стандартного образца.

Она смеется:

– Полицейские браслетки? Да я их языком открыть могу. – Полный рот бурых от никотина зубов сделал эту идею еще более неаппетитной.