Книга Детонатор для секс-бомбы, страница 82 – Дарья Калинина

– Мне тоже так кажется, – кивнула Мариша. – В таком состоянии не врут. Так что Витюша у нас на подозрении остается.

– Но вот что странно, если Танька сообщила хозяину денег об их пропаже и назвала имя вора, то почему Анастасию Петровну до сих пор никто не дернул? – спросила Дуня.

– Выходит, что либо Танька всю вину о пропаже денег на себя взяла, сказала, например, что истратила их, за что своей жизнью и поплатилась, либо…

– Глупости! – воскликнула Дуня, перебив рассуждения Мариши. – Стала бы Танька Витюшу выгораживать! С какой стати? Кто он ей? Сват, брат? Даже если бы Витюша был ее любовником, а скорей всего, он им и был, то все равно Танька его вороватости не простила бы ему! И добилась бы того, что Витюша все украденное сполна вернул. Не добром, так силой.

– Значит, Таньку убил кто-то другой, а хозяин денег пока что пребывает в счастливой уверенности, что с его деньгами все в порядке.

– Или хозяин денег настолько хитер, что затаился, к Анастасии Петровне пока не лезет, а наблюдает за ней, – сказала Дуня и, немного подумав, добавила: – И за нами тоже.

От этих слов по спине Мариши неожиданно пополз предательский озноб.

– А почему за нами-то? – растерянно спросила она у подруги.

– Мы же с тобой были первыми, кто оказался в квартире Таньки, когда ее убили, – ответила Дуня. – Вполне могли, зная о тайнике, опустошить его.

– О, господи! – воскликнула Мариша, которая до сих пор и не подозревала о еще одной проблеме.

– Но ты не волнуйся, – тут же успокоила ее Дуня. – Это могло быть для нас опасно, если бы Витюша не был таким дураком. А так он сразу же столько всего накупил! И две квартиры, и машина!

– Когда только успел! Времени не так уж много прошло со времени смерти Таньки, – сказала Мариша.

– Так ведь оформление документов на квартиру на улице Шарова еще не закончено, – напомнила ей Дуня. – Но все равно любому будет ясно, что именно Витюша деньги у Таньки из тайника и украл.

Мариша немного успокоилась, но потом снова встревожилась.

– Кто его знает, хозяина этих денег, может быть, он совсем отмороженный. Если он Таньку придушил из-за денег, то способен и еще кого-нибудь убить. Например, ту же несчастную Анастасию Петровну.

– Ой, и не говори! – вскрикнула Дуня. – А что же делать?

– Думай! Вспоминай! – велела ей Мариша.

– Что?

– Не что, а кого! Вспоминай всей Танькиных кавалеров, которые могли оставить ей на сохранение такие деньжищи! – сказала Мариша.

И чтобы подруга могла спокойно все вспомнить, она усадила Дуню в ближайшей кофейне за столик на двоих, стоящий в тихом уголке. Сбегала ей за чашкой кофе и огромным куском торта с творожным кремом и ягодами и уселась прямо напротив Дуни, гипнотизируя ее взглядом.

– Ешь, сладкое стимулирует мозговую деятельность! – велела она подруге.

Дуня покорно принялась ковырять ложечкой сладкое. Торт неожиданно оказался очень вкусным, и Дуня увлеклась.

– Ну как? – спросила у нее Мариша. – Вспомнила?

– Э-э-э! Нет! – ответила Дуня, когда торт кончился.

– Как это нет?! – возмутилась Мариша и сбегала еще за одним куском торта.

На этот раз это был шоколадно-ореховый, с клюквенной пропиткой и сливочным кремом.

Дуня, мужественно одолев еще и этот кусок, сказала:

– У Таньки дома я видела старые письма от ее бывших поклонников. Как думаешь, может быть, мы их можем прочитать?

– Ты что, все это время, пока запихивала в себя эти два куска торта, размышляла о том, этично или неэтично прочесть чужие письма? – разозлилась на подругу Мариша.

– Ну да, – кивнула Дуня. – Все-таки личные отношения – это…

– Мы ищем убийцу твоей подруги! – решительно прервала ее размусоливание Мариша. – И я уверена, что Танька была бы просто счастлива, если бы эти письма пригодились в его поимке.

– Если ты так считаешь, – промямлила Дуня, – то ведь и в самом деле… Ну, что тут такого особенного?

Видя, что Дуня все еще колеблется, Мариша вытащила ее из кафе.

– Слишком много сладкого тоже плохо, – сказала она, усаживая подругу в машину. – У тебя, похоже, от него мозги начинают слипаться.

И подруги поехали на квартиру Татьяны. Письма хранились за зеркалом в спальне. Мариша даже укорила себя, что не догадалась заглянуть туда сама, когда осматривала спальную. В окне напротив снова маячил Миша, с явным интересом глазея, чем занимаются подруги. Но им сейчас было не до него. Они лихорадочно перечитывали письма, откладывая одно за другим.

– Сплошные любовные сопли! – возмущалась Мариша. – Ни намека на то, что кто-то из этих парней оставил Таньке свои деньги.

Дуня не отвечала. Она впилась глазами в какую-то бумажку.

– Нашла что-то важное? – спросила у нее Мариша, беря в руки очередное письмо.

Но тут же забыла о своем вопросе, воскликнув:

– Дуня, кажется, я нашла! Смотри, письмо с обратным адресом исправительного заведения. Это же заключенный писал!

– Кто?

– Николай Клопов, – сказала Мариша.

– Был такой, – кивнула Дуня. – Клоп его все и звали. Хотя видела бы ты этого клопа! Рост под два метра, весил почти сто двадцать килограммов и не вылезал из тренажерного зала. Ему лет пятнадцать светило, но у него всегда денег полно было. Так что на суде ему дали год. И то условно бы дали, да прокурор заупрямилась. Климакс у нее был, что ли? В общем, сказала, что совсем отпустить преступника ей совесть не позволит. Уперлась рогом, и все тут. Пришлось судье дать ему год.

– И давно это было?

– Посмотри на дату, – предложила Дуня. – Я точно не помню.

– Тут стоит позапрошлый год, – взглянув на штемпель, расстроилась Мариша. – Выходит, этот Клоп уже давно вышел на свободу?

– Не слышала об этом, если бы вышел, то наверняка появился бы у Таньки, а она бы мне об этом обязательно рассказала, – покачала головой Дуня. – Он в нее сильно втрескавшись был. Всех остальных претендентов разогнал. И Таньке сказал, что если заметит, что она ему изменяет, то прибьет.

– И что?

– Танька ему не изменяла. То ли побаивалась, то ли любила. Да чем рядить, ты лучше читай!

И Мариша принялась читать. Письмо оказалось довольно коротким. Всего несколько строчек, состоящих из сплошных грамматических ошибок. Так что девушки даже иногда не сразу понимали, что хотел сказать Клоп.

«Танюха, – прочитала Мариша, – я тут нимного напартачил, так что присшлось посидеть в кахрцере. И срок мне дабавили. Так что беречь тебе нашиго рибеночка не один годик предетися, а целых два патерпет придетися. Зато вирнусь, оттянимся на всю катушку. Цылую тебя в попку. Твой Клопик».