Онлайн книга «Колесо фортуны»
|
По ее лицу пробежала легкая тень, но тут же исчезла. – Я нужна тебе, дорогой… – Она приподнялась и ласково провела ладонью по его под бородку и щекам. – А ты нужен мне. Ада коснулась пальчиком его губ и стала гладить мускулистое тело от груди к животу. Учащенно дыша, он схватил ее за руку. – Прекрати! Я не могу… Я не должен… – Ответь мне только на один вопрос. Если я скажу: перестань, мне больно – ты перестанешь? Он удивленно кивнул. – Конечно. – Тогда, – она улыбнулась сияющей улыбкой, – я хочу заключить с тобой сделку. Если мне будет больно, я дам тебе знать. Но, если я причиню тебе боль, подай мне знак тоже. Хорошо? – Ты это серьезно? Он удивлялся все больше и больше. – Разве такими вещами шутят? – Своими чистыми глазами она смотрела ему прямо в душу. – Я доверяю тебе, Питер… Так просто и так возвышенно!.. Так невинно и так доверчиво!.. Эти слова в один миг разрушили ту каменную стену, которую он всю жизнь воздвигал, отгораживаясь от людей. С первой же минуты их знакомства он желал ее. Питер никогда себя не обманывал: он не относился к тому типу людей, которые маскируют похоть сладкой ложью, нет, он всегда был прямолинеен и честен, как с собой, так и с женщинами, брал то, что хотел, безо всяких сомнений и уходил восвояси – с чистой совестью. Свободным, как птица в полете. Это было его кредо на все времена. Но с Адой… Он так не мог. Не мог овладеть ею с бессовестным пренебрежением. Она была не похожа на его прежних женщин. Те знали, на что шли, и если даже поначалу на что-то и надеялись, он быстро разуверял их в этом. – Значит, я вызываю у тебя доверие? – Да, дорогой. – Если ты захочешь, чтобы я остановился, скажи мне, и я перестану… Только сделай мне одно одолжение. – Какое? – Не жди слишком долго, потому что не стоит слишком полагаться на надежность моих предохранительных батареек. – Они тебе не понадобятся, – ее смех возбуждал и ласкал, – обещаю. И, обхватив его за плечи, Ада стала дарить ему один поцелуй за другим. Они растворились в чувственном мареве, в слиянии губ, в объятиях, поцелуях… Питер страстно ласкал ее обнаженное тело, готовое дарить и принимать любовь. – Питер… Питер… – Она с трудом переводила дыхание. – Ну, пожалуйста… – Чего ты хочешь?.. Скажи… Я должен знать… Он прижал ее к постели еще крепче, исступленно целуя глаза и плечи. – Подожди, – в смятении простонала она. – Сейчас… Еще немного… В голове у Ады все так смешалось и перепуталось, что слова больше не имели значения. Ничто уже не имело значения, все потеряло смысл, кроме ласки его волшебных губ… – Ты хочешь, чтобы я остановился? – голос Питера звучал все настойчивей. – Только не играй со мной, слышишь! Ты этого хочешь? – Нет, нет! Питер, не останавливайся! – и с неожиданной силой и страстью Ада прильнула к нему всем телом. – Только не останавливайся, дорогой. Делай что хочешь, я твоя… Он целовал ее с восторгом первооткрывателя, попавшего в край дикой, неведомой красоты, и упивался ответными поцелуями. Ада уже не помнила себя от страсти, неукротимое пламя опалило ее и лишило последней капли благоразумия. Желание превратилось в невыносимую пытку, которую не было сил переносить. – Питер! Ада почти всхлипнула, умоляя о пощаде. – Сейчас, солнышко мое, сейчас… И словно почувствовав, что она достигла края и больше не может ждать ни секунды, он развел бедра девушки и вошел в нее быстро и сильно, негромко вскрикнув от счастья… Но в этот высший миг утоления страсти, точно молния, его пронзила мысль: Боже Всемогущий, она невинна! – Ада… ты… – Все хорошо, милый, – прошептала она, – все хорошо. Разве ты не понимаешь?.. Ну, конечно, он понимал. Боль, причиненная им, была ничем по сравнению с небывалым наслаждением. Боль стала радостью, желанием, которое жаждало удовлетворения. В отчаянии она приподняла свои бедра в страстном призыве завершить то, что он начал. И Питер, даже если бы хотел, не мог подавить эту самую великую из человеческих потребностей. – О, Господи, помоги мне, помоги ей… – Он закрыл глаза, и последняя осторожность покинула его. Сгорая на божественном огне и забыв обо всем на свете, они бросились в пучину страсти, сливаясь телом, сердцем и душой в одно единое целое. И с первыми лучами солнца, в его золотом сиянии они, точно заново рожденные, обрели наивысший восторг и умиротворение… Ада не знала, как долго они пролежали в объятиях друг друга. Дыхание их выровнялось. На смену необузданной страсти явился холодный рассудок. Питер первым пришел в себя. – Ты была девственницей, – немедленно обвинил он жену, освобождаясь от ее объятий и вставая с постели. Ада рассеянно провела рукой по яркому пятну на влажной от их любовных игр простыне. – Я не думала, что ты это заметишь. – Ах, ты не думала?.. – возмущение в его душе боролось с недоверием. – Разве это что-нибудь меняет? – Мы уже обсуждали этот вопрос у Спайсеров, – раздраженно сказал он, надевая халат, – и я ясно дал тебе понять, что не хочу жениться на девственнице. – Но… Прости, Питер, это же смешно. Согласись, в данный момент меня трудно назвать девственницей. На щеках Ады зажглись пятна румянца. – Не надо делать из меня идиота. Девственница – это не только физическое состояние, но и состояние души. У меня нет опыта общения с невинными девушками. – Лиха беда начало, – промолвила она с озорной усмешкой. – И, как я уже сказала, это больше не предмет твоих опасений. – Я говорю о другом! – Его возмущение нарастало. – Ты лгала мне! Ты сказала, что была помолвлена три раза! – Это правда! Я и в самом деле была трижды помолвлена. – И ни один из них… никогда?.. – Ни один, – подтвердила она, – и никогда. – Невероятно! – Он был изумлен. – Но это не меняет сути дела! Мне нужна опытная женщина. Мне необходим человек, который смог бы в суде признаться, что я… что мы… – Что мы?.. – Она склонила голову набок. – Что?.. – Что мы… В этот момент в дверь номера громко забарабанили: – Тетя Ада! Тетя Ада! Просыпайся! – Кто это, черт подери? – Питер замер и бросил на Аду пристальный взгляд. – Кто-то, о ком я должен знать? Или – не должен? Ада смутилась и растерялась. Она вполне справедливо полагала, что раздражение Питера по поводу ее невинности – это всего лишь легкий ветерок по сравнению с той бурей, которую вызовет предстоящая новость. Собрав все свое самообладание, она осторожно улыбнулась. |