Книга Дневник романтической дурочки, страница 16 – Любовь Шапиро

— Мне поговорить надо бы, Руфина Константиновна, давайте выйдем.

Не в Руфиной манере было задавать лишние вопросы. Она молча поднялась и пошла за Машей, остановив рукой любопытствующую сестру и меня. Когда женщины вышли, то напряжение на веранде достигло высшей точки. Стыдясь друг друга, мы с Эвой не сдвинулись ни на шаг со своих мест, не желая нарушать тишину и боясь принесенных новостей. Почему-то я сразу решила, что известия будут неважные. Судя по Эвиному лицу, ее предчувствия были еще хуже. Так мы и стояли с ней в позе низкого старта и вроде бы не двигались с места, но через короткое время обнаружили себя у стеклянной двери с прижатыми к окнам носами. Только святой и абсолютно глухой человек не попытался бы услышать происходивший в саду диалог.

— Где внуки? — разнесся по саду и эхом долетел до нас басовитый говорок Маши.

— Не слежу за их передвижениями. А почему вы интересуетесь их персонами?

— У меня дочка пропала, — сказала гостья.

— Наверное, она где-нибудь задержалась. Не первый раз Милочка убегает от вас, Маша. Уж не сочтите за бестактность, но вы ведь с ней не очень ладите.

— Мы вообще с ней не разговариваем последнее время, но…

— Что? — вдруг напряглась старушка.

— Я вчера ездила в Москву и была у девчонок в общежитии, где она обычно прячется, когда от меня бегает. Нет ее там. И девки сказали, что она домой уехала. Я вчера прождала весь вечер, ну, думала, загуляла опять и осталась у кого-нибудь из села. А сегодня пошла молоко продавать, и мне Вера Павловна с третьей дачи сказала, что видела Милку вчера вечером — прикатила последней электричкой.

— Ну а при чем здесь мои внуки?

— Так вот я и хочу спросить, не видели ли они ее.

В голосе Маши, как мне показалось, было сомнение в дозволенности такого вопроса и одновременно уверенность в его правильности. Видимо, у Руфы тоже возникли какие-то предположения, так как она нарочито спокойно стала уверять взволнованную мать, что и Данила, и Митя вчера весь вечер были дома.

— …Насколько я помню. Конечно, я могла и не заметить молодых людей, живущих на одной со мной даче, но вряд ли.

— Ну не знаю, тогда, значит, Вера Павловна врет.

— В каком смысле?

— Она сказала, что видела, как Данила разговаривал с Милкой на станции, только…

— Что — только?

— Ничего. Так где они?

— Не знаю, Маша. Вы не волнуйтесь, когда мальчики приедут, я обязательно их спрошу. И если они что-нибудь смогут прояснить, я обязательно тут же вам сообщу. Хотя сомневаюсь.

— Нет уж, я лучше их дождусь.

— Я не думаю, что это удачная мысль. Они же могут вообще остаться в Москве.

— Значит, я до утра подожду.

— Не понимаю вашего упорства, — рассердилась хозяйка дачи.

Повисла напряженная тишина. Создалось ощущение, что победителя в этой беседе нет. Мы с Эвой быстро отпрыгнули от дверей, сделали самое невинное выражение лиц. Руфа поднялась на веранду и продолжила рассказ с того места, где он был закончен с Машей.

— Лера, надо найти Митю и Даню. Маша, заходите, будем ждать.

Я отправилась на поиски молодых людей, думая о том, стоит ли мне их находить или лучше…

Не успела я додумать эту мысль, как из-за угла появился Данила.

— А где Митя? — спросила я.

— Почему ты меня об этом спрашиваешь? Мы с ним очень редко вместе возвращаемся. И почему ты в сумерках бродишь одна? Где бабушка?

— Бабушка ищет вас с Митей.

— Зачем? — встревожился старший внук.

— Пришла Маша и требует, чтобы Руфа вас отыскала.

— Кто такая Маша? — ошалело глядя на меня, спросил Данила.

— Да она ведь вам каждый день молоко приносит!

— Господи, почему я должен помнить имя нашей молочницы? И что?

— У нее пропала дочка.

— Мы-то чем помочь можем?

— Этого я не знаю, — теряла я терпение, — меня просили вас найти. Тебя я нашла.

— Теперь пойдешь искать Митю? Одна на станцию?

— А что же делать, ведь Руфа просила.

— Пойдем вместе, скорей всего Митька приедет последней электричкой.

Мы направились к станции, оставив домашних волноваться дальше. О чем думал Данила, я не знаю, я же радовалась, что смогу встретить Митю и лишний раз помозолить ему глаза.

— Где ты живешь в Москве? — спросил Данила. — Хотя ты бываешь у нас каждый день, я практически ничего о тебе не знаю.

Несмотря на то что это был не Митя, мне все равно был приятен интерес взрослого мужчины к моей маленькой персоне.

— Я живу в самом центре и учусь тоже в центре, на улице Станиславского в английской спецшколе, кстати, самой престижной в Москве.

— Понятно. Поэтому ты выбрала, конечно, языковый ВУЗ.

— Я уже передумала. Даня, раз уж сейчас есть время, я хотела спросить тебя о театральном институте.

— Ты что, собираешься на актерский? — изумился мой собеседник.

— Нет, — обиделась я. — Неужели у меня нет никаких шансов, если бы я захотела стать актрисой? — дразнила я Данилу.

— Ты себе хорошо представляешь эту профессию, образ жизни?

— А что особенного? Не только одни красавицы должны быть актрисами.

— Что ты несешь, при чем здесь красота? А талант у тебя есть? Ты хоть когда-нибудь пробовала на сцену выходить? Читать стихи со сцены?

— Нет, не пробовала. Но я могу начать сейчас, мне не поздно. Будешь со мной заниматься? — веселилась я.

— Ты серьезно? — продолжал удивляться Данила.

— Пока я раздумываю — то ли в актрисы, то ли в театральные критики податься, — продолжала я свою детскую игру.

— Если бы ты хотела по-настоящему, то не гадала бы.

— Почему это? Мне же только шестнадцать. Профессию и позже выбирают, мне в армию не идти.

— Актерство — не профессия, скорее заболевание. Или этим не надо заниматься. Кстати, тебе надо бы это понять, иначе ты с Митей не сможешь общаться.

Оставалось еще минут двадцать до прибытия электрички, и можно было попытаться выяснить причину неприязненных отношений братьев, что гораздо интересней, чем выслушивать Данилины нравоучения.

— Даня, почему ты Митю не любишь?

— Я его очень люблю. Просто хорошо знаю его недостатки.

— А он — твои?

— И он — мои. И часто о них говорит.

— Но он тебя уважает, а ты его нет.

— Я же старше Митьки на семь лет. Он уважает мой возраст, а его пока не за что уважать. Поет он, правда, хорошо, но как управлять своим талантом — не знает. Ничего, у него все впереди.