Онлайн книга «Подвиги Слабачка»
|
– Да откуда здесь этому Счастью взяться? – Слабачок указал взглядом по сторонам. – Зависти и Беде, пожалуйста, сколько угодно, а вот Счастью… – Вот среди них – среди Беды и Зависти Счастью, как раз, местечко и находится… – Вот-вот, а Зависть и Беда его, как раз, и ищут, чтобы им – Счастьем, полакомиться, – парировал Слабачок. – Но иногда они его боятся и от него убегают сломя голову. – Но, тогда Счастье должно быть большим и сильным, – предположил Слабачок. – И при этом оставаться просто Счастьем. – Наверно, ты права, Кукляшка. – Но и ты, Слабачок, наверно, прав. Свет особенный Слабачок продолжал свой нелегкий путь, выдерживая тяжеленный, как огромные камни, груз ответственности за крохотную и лёгкую, как пёрышко, Кукляшку. До дома муравьишкам было ещё идти да идти, а Тучи Тьмы, становясь всё гуще и гуще, уже опустились на засыпающую землю. Они уже накинули непрозрачные балахоны своего черного тумана на траву, цветы, деревья и всё-всё живое, что засыпает и просыпается. Море непроглядной ночи окончательно затапливало всё вокруг. И вдруг позади себя путникам стал слышаться, сначала еле-еле, а потом всё громче и громче весело напевающий голосок. – Наверно, это наш Делоручкин, – предположила Кукляшка. – Он, видно, опять что-нибудь смастерил и теперь бежит об этом рассказать или это даже показать. – А кому? – Он готов делиться своей радостью со всеми. – Но его радость должна стать радостью всех. – Точно, огонь его радости должен зажечь огонь радости во всех, – поддержала Кукляшка. – Хотя, если он поделится своей радостью хотя бы с кем-то одним, то тоже хорошо, – более мудро рассудил Слабачок. – Хорошо, – тоже согласилась Кукляшка. – Но даже, если радостью он ни с кем не поделится, он всё равно эту радость уже в ком-нибудь вызовет. – Да, в тех, для кого он что-то смастерил, – отозвалась догадкой Кукляшка. – Мастер ни для кого – не мастер, – формула Слабачка. – Не мастер, – согласилась Кукляшка и добавила штрих к портрету Делоручкина. – Когда он достигает того, чего хочет, то прямо светится от счастья или самим счастьем. – Светится? Сам? – переспросил, недоумевая, Слабачок. Чуть помолчав, пытаясь что-то понять, он задал новый вопрос: – Но свет может идти от свечи, от фонарика, даже от светлячка. А кто-нибудь видел, чтобы он шёл от муравья?! Кукляшка: – Посмотри, у всего, что светится: и у свечи, и у фонарика, и у светлячка – у них у всех свой свет. Только свеча не только светит, но она ещё и греет. – И обжигает. – Вот именно. А фонарик греет чуть-чуть. А светлячок совсем не греет. И свет у него голубой, а не жёлтый, как у свечи, – разъяснения Кукляшки. Слабачок: – А какой свет у Делоручкина? Кукляшка: – Тоже такой же – свой! Слабачок: – А он греет? – Такой свет особенный. Он светит всем изнутри, и всем внутри становится светло и тепло, – и Кукляшка указала на грудь себе и Слабачка. – Но раз такой свет не видим, то он и не опасен тьме и поэтому тьма не опасна свету?! Поэтому и тропа зависти не опасна внутреннему свету?! – сделал вывод вопросом Слабачок со слабой надеждой. – Вот как раз такой свет – свет счастья, больше всего и опасен тьме и сладок для тропы зависти! Тем более, что… – Что? Кукляшка: – …что сияние может быть видимо, потому что для тех, в ком оно есть, действительно, всё вокруг видится светлее. Слабачок: – Тогда, для Делоручкина, больше всего и опасны силы тьмы и тропа зависти. – Ой, не может быть, – испугалась Кукляшка. – А если с Делоручкиным пойдём мы, то и тьма и тропа зависти опасны станут и для нас? – поддал страху Слабачок. – Но мы поможем Делоручкину? – продолжала бояться не за себя Кукляшка. – Если наступит опасность, то мы вместе попробуем её прогнать, – позиция от Слабачка. – Чего уж там, попробуем, – приободрилась Кукляшка. Когда свет – тьма и тьма – свет – А почему тьма боится света? – спросил Слабачок. – Потому что, если будет только свет, то не будет её – тьмы, – объяснила всё знающая Кукляшка. – И поэтому тьма борется со светом, а свет с тьмою? – соображал Слабачок. – Ну, да. – И значит там, где всё видно, там тьма отступила? Там победил свет? – Да, свет победил, но до тех пор, пока его не победит тьма. А затем всё повторится. – А! Значит, поэтому Тьма может испугаться света Делоручкина и поэтому будет пытаться этот его свет погасить? – озаботился о Делоручкине Слабачок. – Вот именно. И есть ещё тьма и внутри муравьёв, которая будет гасить свет Делоручкина. – А может – это будет здорово, если свет победит тьму?! Если свет будет везде, всем будет всё ясно и все будут видеть, что им делать, что они делают и куда они идут, – перешёл от частного к общему Слабачок. – Да, и никто не будет сбиваться с дороги. Только… – прервалась Кукляшка. – Что? Кукляшка: – Только часто бывает так, что очень хорошо видят, что надо делать, но делают не то и идут не туда, и продолжают делать не то и не туда идти. – Ой!.. – вдруг опять озадачился Слабачок. – А ведь тогда, когда свет будет везде, то и спать надо будет при свете, а при свете спать неудобно? А когда уже что-то одно стало неудобным, тогда неудобным может стать что-нибудь ещё. Кукляшка: – Тогда, может, привыкнут к этим всем неудобствам, в том числе и спать со светом? Слабачок: – Одни привыкнут, да, но другие начнут искать тьму и её создавать. И даже её, тьму, научатся продавать. – А как продавать? – не поняла Кукляшка. – Сначала начнут спать сами в чуланах или, закрываясь шторами, поедающими свет, а потом продавать и шторы и сон во тьме, – предположил Слабачок. – Это тем, у кого нет чуланов или нет штор? – Ну, да. – А если не удастся сделать темноту ни в чулане и ни в комнате с зашторенными окнами? – Как это не удастся? А свет откуда? – даже Слабачок почувствовал, что его воображения уже не хватает. – А так, свет – из ниоткуда и всюду! – И даже в чулане? – недоумевал Слабачок. |