Онлайн книга «Мулатка в белом шоколаде»
|
– Где я? – произнесла она. В ответ неподалеку раздалось радостное мычание. – Кира? Мычание стало громче. И в нем вроде бы появились утвердительные нотки. – А Оля тоже тут? Мычание наполнилось откровенным возмущением. Кажется, подруга что-то хотела ей сказать, но слов не находила или очень уж сильно мешала затычка во рту. Изогнувшись, Леся с трудом перевернулась на живот. При этом она пребольно ударилась головой о твердый каменный выступ. Перед глазами тут же заплясали желтые мушки, а дыхание перехватило. Но через несколько минут все прошло. Вот только руки и ноги отказывались повиноваться. Они, оказалось, не только затекли, но еще и были то ли связаны, то ли скованы. Поэтому единственным доступным способом передвижения было двигаться ползком. И Леся, извиваясь, как гигантская гусеница, поползла вперед. Туда, где слышалось страстное мычание Киры. – Где ты тут? – пыхтела Леся. Наконец ее голова уткнулась во что-то мягкое, оказавшееся бедром подруги. Сделав необходимые вычисления, Леся переместилась еще немного и уткнулась носом в связанные руки подруги. Какое счастье! Они оказались именно связанными, а не скованными наручниками, как втихомолку опасалась Леся. Вот с металлом она бы точно не справилась. А веревки что! На свои зубки, спасибо маме, папе и кальцинированному творожку, которым ее пичкали в детстве, Леся пожаловаться не могла. И теперь она с энтузиазмом взялась за вонючую и изрядно задубелую от грязи веревку. Песок и земля скрипели у Леси на зубах. Но она только морщилась и, пуская слюну, азартно продолжала свою работу. Наконец ей показалось, что один из узлов, столь щедро навязанных на руках Киры, стал поддаваться. – Да! – обрадовалась Леся, дергая зубами противную веревку. – Да! Да! Кира, кажется, получается! Кира отозвалась своим обычным мычанием, только теперь в нем отчетливо слышалось ликование. Когда процедура развязывания Киры была закончена, та сбросила с рук и тела мотки веревки, вытащила изо рта кляп и прошамкала: – А-ая е-ва! – Что? – не поняла Леся. – Я говорю – какая стерва! – Кто? – Да Ольга! – Так это она нас сюда упекла? – А кто еще? Ты что, ничего не помнишь? – Нет, – призналась Леся. – Мне брызнули в лицо какой-то вонючей дрянью, и я сразу же отрубилась. – Так тебе повезло! – хмыкнула Кира. – А я на нее вылетела как раз в тот момент, когда она тебя, спеленутую словно куколку, запихивала в этот склеп. – Так мы в склепе? – ужаснулась Леся. – А то ты сама не чувствуешь! Кира села и принялась распутывать свои ноги. – Чувствую, – произнесла Леся, которая теперь и в самом деле чувствовала, и даже слишком много. – Слушай, может быть, ты и меня развяжешь? А то у меня все тело затекло. И кожа горит. Я к тебе через весь склеп ползла, а пол тут какой-то неухоженный. – Ой, извини! – сконфузилась Кира, бросаясь к подруге и на ощупь находя узлы на веревках. – Слушай, а как же ты, связанная, умудрилась меня развязать? – Зубками. И тут Лесе в голову пришла новая мысль. – Слушай, – дрогнувшим голосом произнесла она. – А откуда у Ольги эти веревки взялись, которые я грызла? Вроде бы, когда из машины выходили, при ней ничего не было. – Не было. Она их тут нашла. Могильщики когда покойников в землю опускают, им же веревки нужны? Ну, вот и… Она не договорила и осеклась. Но Леся и так уже услышала достаточно. Теперь ей смертельно хотелось выпить коньяка. Много. Целое ведро, чтобы, во-первых, продезинфицировать рот, а во-вторых, смыть мерзкий привкус. За неимением коньяка могла подойти и цистерна одеколона. Кожа на губах у девушки вспухла и горела огнем. По рукам и ногам, к которым возвращался нормальный кровоток, бегали острые противные мурашки. Но все это было сущим пустяком по сравнению с тем жутким чувством, которое охватило Лесю, когда она узнала, какие веревки она так сладострастно грызла. – Мамочка, – прошептала Леся. – Мне кажется, я умираю. – Подходящее местечко, – одобрила ее решение Кира, к которой по мере восстановления ее двигательных функций возвращалось и природное ехидство. – Далеко нести не придется. – Кира, давай отсюда выбираться! И как можно скорей! Мы же тут погибнем! Подруги поднялись на ноги и, кряхтя, принялись обследовать склеп, в который их затащила Ольга. – Ничего не понимаю. Тут что, нет дверей? Пространство и в самом деле не имело ничего похожего на дверь. Трещин и щелей было множество. Склепу явно минул не один десяток лет. – Она нас замуровала! Господи, а я-то еще все голову ломала, почему она нас в живых оставила! А вот оно что! Замуровала! Живьем! Изверг! Найдут потомки лет через двести наши косточки, никто толком и не поймет, за что нас тут! – Леся! – взвыла Кира. – Не мели ерунды! Где бы она взяла кирпич и цемент? Это же не стройка! Мы были на кладбище, да еще поздно вечером! – Веревки же нашла! И мы не знаем, сколько мы тут провалялись в отключке. Может быть, уже сутки. – Тогда бы нас искали! – Я тебя умоляю! Кто? Кира замолчала. На этот вопрос ответа у нее не было. В самом деле, кто может знать, где нужно их искать? И кто вообще станет их искать? Была единственная родная душа – бродяга Фантик, так и тот сгинул. Девушка опустилась на холодный пол рядом с подругой и затихла. Ближайшее будущее представлялось Кире довольно мрачной штукой. Искать их не будут, значит, они так тут и умрут. От голода и жажды. Хотя почему так говорят? Ведь ясно же, что человек может умереть либо от одного, либо от другого. Но внезапно Кира подпрыгнула. – Что? – Пол! – Что – пол? – Чувствуешь? Он земляной! – Ну и что? – А то, что мы можем прокопать себе лаз на свободу! Леся молчала. – Или на худой конец колодец, – сказала Кира. Что же, гибель от голода все равно будет приятней, если они будут не просто сидеть и покорно ждать смерти, а проведут последние минуты своей жизни, так сказать, в движении. Да и если у них будет вода, то шансы на выживание увеличиваются. Правда, Леся сомневалась, что они долго протянут, попив водички из кладбищенского колодца. – А чем мы будем копать? Вопрос был резонным. При подругах не обнаружилось ничего подходящего. Их сумочки куда-то бесследно растворились. – Остается твое платье! – произнесла Кира. – А что мое платье? |